Что бы она ни делала по хозяйству — мыла, вытирала пыль, включала стиральную машину, — все мысли были об Антоне. К пяти вечера ее терпению пришел конец. Захватив подарок — дорогое марочное вино, она поехала сначала в салон красоты, чтобы привести себя в порядок, а оттуда, без предварительного звонка — к Антону.
Он открыл дверь и растерянно отступил назад. Его домашний вид — потертые джинсы, тенниска, тапочки на босых ногах — привел ее в состояние ласкового умиления. Ей захотелось обвить руками его шею, прильнуть к широкой груди, вдохнуть родной запах, но она сдержанно сказала:
— Извини за вторжение. Я недавно приехала, и вот…
— Проходи. У меня, конечно, далеко не идеальный порядок…
— Пустяки. Я ведь не из комиссии по проверке чистоты…
Что-то мешало им заключить друг друга в объятия, естественные для влюбленных после разлуки. Лариса чувствовала за собой вину. Если бы не ее выходка с внезапной командировкой… Она все испортила. Как теперь вернуть прежнюю непринужденность? Его холодность, кажется, не растопить никаким вином.
— Это тебе, — протянула она пакет с бутылкой, когда они прошли в гостиную и сели на диван.
— Что тут? О-о, роскошный подарок! Урожай прошлого века? Так, может, продегустируем?
— А не жалко?
— Чего жалеть? Для того и вино, чтобы наслаждаться его вкусом, а не медали на этикетке разглядывать. Я сейчас. Ты посиди пока…
— А может, тебе помочь? Давай какой-нибудь салат сообразим…
— Из чего?
— Из всего, что есть в холодильнике.
— Ну если там найдется что-нибудь съедобное, то, как говорится, флаг вам в руки.
— А ты когда в него последний раз заглядывал? — со смехом спросила Лариса, закатывая рукава блузки.
В холодильнике тем не менее нашлись компоненты сразу для двух салатов: креветочного и мясного. Пока Лариса готовила, Антон успел переодеться и сервировал стол в гостиной.
Вскоре они сели за накрытый стол и впервые посмотрели в глаза друг другу — открыто и нежно. Нет, скорее с нежностью смотрела Лариса, а во взгляде Антона сквозило еще кое-что. Ларисе показалось, что он смотрит с укоризной, даже испытующе. Но слова, произнесенные как первый тост, прошлись по ее сердцу теплой волной:
— За нашу встречу, неожиданную и одновременно такую желанную!
Этим вечером они никуда не спешили. С ними были прекрасное вино, чарующая музыка, под которую они долго танцевали, утопая во взглядах, наслаждаясь прикосновениями, ароматом духов, предощущением страсти, которую оба сдерживали, чтобы продлить праздник любви.
Впервые в их любовной практике Антон поднял ее на руки и отнес в спальню, а затем медленно, очень медленно раздел и оставил лежащей в соблазнительной позе. Пока он торопливо сбрасывал с себя одежду, Лариса наблюдала за ним. В полумраке комнаты она видела горящий взгляд, раздувавшиеся от нетерпения ноздри, стиснутые зубы, сквозь которые, казалось, вот-вот вырвется надрывный стон. И все-таки он не позволил себе юношеской поспешности в вечном танце любви. Его разум, уже отравленный чувственным дурманом, смог осознать единственное — она еще не готова уйти вместе с ним в долину счастья и оттуда взмыть в простор ночного неба, а там парить в невесомости, не зная времени и границ, ощущая только пьянящий разлив телесной истомы. Признаком того, что этот момент наступил, стало ее лицо, побледневшее от вожделения, с лихорадочным блеском из-под опущенных ресниц и улыбкой ведуньи. И он не упустил этого момента. Они одновременно содрогнулись, громким стенанием провозглашая гимн единения двух земных начал.