После возвращения из Южи, где он встретился с коллективом нотариальной конторы (все бывшие коллеги жалели, что больше не будут работать вместе), Нестор снова занялся тренировками со своим экстрапотенциалом, используя полученную от Жанны и Курчинского информацию. Возможности слиперов оказались шире, чем он думал, а умение лечить все болезни (свои собственные в первую очередь), а также скачивать информацию из памяти других людей, приводили его в состояние эйфорического превосходства, которое он старался нейтрализовать.
Узнал он и о возможности переживать то, что переживали другие люди, в том числе ощущать страх, боль, радость и… сексуальное наслаждение. Об этом ему сообщил всё тот же Курчинский, с улыбкой предупредив о возможных последствиях, если этим умением пользоваться слишком часто.
– Но я вовсе не собираюсь… – начал изумлённый и одновременно шокированный предупреждением Нестор.
– Все так говорят, – рассмеялся завлаб, прервав молодого человека. – Но, испытав, не всегда останавливаются вовремя.
– Откуда вам это известно?
– Была история, не очень приятная, с номером первым, поэтому я и делаю акцент.
– Но это же… неэтично…
Курчинский расхохотался до слёз.
– Вряд ли к этому случаю применимы законы нравственности, друг мой. Другое дело, как его оценивает ваша личная этическая система. Не заморачивайтесь, возможно, вам никогда не придётся использовать свой дар и чужие эмоции как свои. Но я вас предупредил.
Да, в голову такая мысль закрадывалась, но идея «виртуального секса» казалась Нестору такой мерзкой, что экспериментировать с новым видом «досуга» он не стал. Душа решительно говорила «нет»!
Переселение в бытовые объекты стало обыденным делом. Стоило сосредоточиться – и стул, тумбочка или телевизор приобретали «искусственный» интеллект и превращались в мыслящие системы, хотя и не обладающие органами чувств, такими, как глаза и уши.
Кот Прошка, привезенный из Южи, тоже начал привыкать к появлению «переселенца», и читать симбиоз его туманных мыслей и эмоций было забавно.
Труднее удавалось «дробление» сознания, когда Нестор пытался оставить в теле хотя бы след мысли, чтобы не терять сознания при переселении в другой объект. Сначала он не мог держать в уме обе сферы чувств – в покинутом теле и в другом предмете. Но после множества прыжков туда-сюда-обратно начал осознавать, что тело, после того как сгусток сознания переселяется в другой объект, продолжает функционировать и не расслабляется до полной неподвижности. Теперь оставалось только довести концентрацию «остающегося ума» до нужной кондиции и научиться мыслить сразу двумя сознательными «хвостами»: тем, который переселялся, и тем, что оставался в собственном теле.