– Год уже прошел! Я не Пенелопа!
– При чем тут Пенелопа? И что прикажешь теперь с этим кольцом делать? Если ты сейчас с ним явишься в полицию, вряд ли даже твой папа сумеет тебя отмазать! В свете последних событий!
– Не трогай папу!
– Ну конечно! И маму тоже! Твоих любящих папу и маму!
– Как будто твои папа и мама тебя не любят!
Бурный диалог меньше всего походил на голубиное воркование влюбленных. И это был не тот случай, когда милые бранятся – только тешатся. Казалось, грядет рукоприкладство.
– Ну и что! – Лиза исчерпала свои аргументы. Последняя фраза была сродни отчаянному хлопанью дверью уходящего побежденного. Но последнее слово, согласно ею самой заведенной традиции, должно было остаться за ней.
– Ну и все!.. – суммировал Никита все вышесказанное.
Однако не на ту напал! Лиза не собиралась нарушать собственные традиции.
– Дурак!
– Найди умного!
– Горе ты мое, – тяжко вздохнула Лиза, и, наконец, настал штиль.
Людмила Ивановна и мама Лизы в этот бурный диалог, состоящий сплошь из восклицательных знаков, не вмешивались, только, оглушенные, переводили взгляды с одного на другого.
– Ребята, – наконец осмелилась Людмила Ивановна. – Если вы не возражаете, я возьму это кольцо на время. Я все-таки надеюсь разобраться в этой истории. Могу написать расписку.
– Не надо расписку. Мы не возражаем, – с облегчением сказала Лиза. Ей претила мысль, что это колечко, от которого вдруг повеяло криминальным душком, будет у нее в доме. – А вы в полицию его не понесете?
– Ну что вы, нет. Пока, во всяком случае.
– Если бы у вас получилось разобраться, – с надеждой вымолвил Никита – не муж, но еще мальчик, как выяснилось.
– А как вы разберетесь? – поинтересовалась мама Лизы.
– ОБС, – пожала плечами Мила.
Прощаясь с Людмилой Ивановной на площадке, Лиза горестно вздыхала.
– Ну, что мне с ним делать?
– Да ничего вам с ним делать не нужно. Это ведь все ради вас затевалось, прочувствуйте! Перерастет, перемелется!
– Да, а пока перерастет, еще чего-нибудь натворит!
Тон у девушки был уже совсем другой – доверительный.
– Ну – немножко повоспитывайте!..
– Как?. Ему двадцать два!
– Да, поздновато, – вздохнула Мила. – А то я могла бы порекомендовать вам один педагогический прием из арсенала моего зятя.
– Ваш зять – педагог?
– Я бы сказала, это у него от Бога.
* * *
Как-то молодая семья Емельяновых отправилась в супермаркет за покупками в полном составе, поскольку мальчиков оставлять дома одних было несколько рискованно. Вполне адекватные и легко внушаемые поодиночке, вместе они представляли собой некую сущность, новообразование, каждая половинка которого была вполне самостоятельна физиологически, а мозг был един. Вернее, мозг каждой половинки работал на одной волне с мозгом другой, в едином ритме и направлении. И этот общий мозг интегрировал такие идеи по части каверз, которые не способен был породить поодиночке мозг ни одной из половин.