И нас качают те же волны (Луковцева) - страница 74

– Конец света! – только и нашлась Людмила Петровна.

Зоя Васильевна подумала, что она сегодня тоже вряд ли уснет, если ночной сон их соседки будет столь же крепок и безмятежен, как и дневной.

– Пообещай нам, – столь же торжественно и печально обратилась она к милкиной спине, – пообещай, что сегодня мы в последний раз проникаем во двор Тихановича через дыру в заборе!

– Не сегодня, а вообще в последний раз! – уточнила Людмила Петровна. – И почему именно сегодня мы должны туда идти? У тебя головка разве не бо-бо?

Людмилу Ивановну подбросило на панцирной сетке. Койка пронзительно взвизгнула.

– Честное слово! Чтоб меня рябая курица обкакала! – одной из самых страшных своих клятв поклялась она. – У Милы были украинские корни, и клятву она произнесла по-украински. На украинской мове она звучала гораздо более пафосно:

– Шоб мэнэ ряба курка всрала! Девочки, я вас так люблю! А сегодня – потому что завтра там такая суета начнется! И дырки все позабивают! – и, спустив ноги с кровати, стала нашаривать запропастившиеся больничные тапки.

– Если еще не позабивали, – с надеждой сказала Зоя.

– Вряд ли! Сегодня всем не до того! Пойду искать врача. Ни ранений, ни переломов у нас нет, выпишут под расписку, кому мы тут нужны, – и пошаркала тапками сорок третьего размера.

Подруги вздохнули. Им ли было не знать, что Милка была хозяйкой своего слова: хотела – давала его, хотела – брала обратно.

– Жила нормальной жизнью, хоть и не слишком яркой, прожила ее, можно сказать, достойно, и вот на тебе, на старости лет впуталась непонятно во что, – грустно сказала Зоя. – Срам, срам! Знали бы мои читатели!

– Не горюй, еще узнают! Зато наша жизнь приобрела недостающую ей яркость. Благодаря нашей подруге.

– Избави меня от такой яркости! Мне как-то больше по душе моя привычная серость, без близких контактов с полицией.

Взбудораженная утренними событиями Катерина Ивановна вспоминала допрос в милиции ее самой и Мелкой. Кстати, та неплохой бабенкой оказалась. Пока они сидели в коридоре перед кабинетом следователя, где допрашивали охранника Диму, успели обменяться кое-какой информацией. Взаимное смутное недоверие начинало уступать место приязни, но тут вывели Диму, и тот, проходя мимо, обжег бедных женщин ненавидящим взглядом. Вспоминая тот взгляд, Ивановна и сейчас ежилась, но зато смаковала момент, когда следователь жал ей руку и благодарил за неравнодушие и бдительность, следствием которых явилось нахождение пропавшего мирюгинского сына.

– Это Васильев его? – осмелилась спросить Катерина Ивановна.

– Следствие разберется, – уклонился от ответа следователь.