Но Сурт снова увидела нечто подобное, и на этот раз она наблюдала и вела записи. Ее почерк все еще не восхищал аккуратностью, но она старательно вывела время и координаты, а также сделала похвально разборчивую приписку: «Вер. вспышка, длительность полсекунды или меньше, не повторялась».
Сурт все еще испытывала трудности с чтением и письмом, но она совершенствовалась, и записи в журнале велись по установленному образцу. То есть надо было всего лишь подражать тому, что кто-то написал ранее.
По ее словам, это была уже вторая вспышка на одном и том же участке неба. Возможно, лучше бы этой информации остаться нашим общим секретом.
Когда лампа погасла, я позволила глазам привыкнуть к темноте, выбрала телескоп со средним увеличением и начала внимательно изучать тот участок неба, приблизительно наметив его границы. Это имело смысл: если действительно источник вспышки – другой корабль, то у него было время сдвинуться относительно неподвижных звезд, причем довольно далеко – при условии, что он находится близко к нам. Конечно, я очень надеялась, что он не близко, но должна была учесть такую возможность.
Я ничего не увидела. Но ни в первый, ни во второй раз у меня не возникло сомнений насчет Сурт.
Я снова просмотрела предыдущие записи, сделанные разным почерком. Больше никто ни о чем не сообщал с того момента, как мы вышли на орбиту Грохотуна, но это опять же не давало оснований думать, что «Мстительница» в безопасности. У вспышки могло быть иное происхождение, или же ее источник – корабль, чьи цели вполне невинны, по крайней мере в отношении нас.
Но, кладя руку на рычаг, который должен был вернуть обзорную рубку на корабль, я знала, что думаю по этому поводу.
* * *
– Адрана, – сказала моя сестра, сидя за своим столом – точнее, пристегнутая к столу, – и склонившись над дневником, в котором что-то писала при красном свете Паладина; голова робота была прикреплена к столешнице, словно замысловатая лампа, – очень рада, что ты пришла. Хотела кое-что показать – маленькую головоломку, которую раскопала в вещах Босы.
Я изучала ее секунду или две. Несмотря на то что Фура признала мое присутствие и высказалась дружелюбно, ее лицо все равно выглядело жестоким и сосредоточенным. Светлячок, который временами ярко сиял под кожей, теперь был приглушенным и даже почти невидимым в тускловатом свечении Паладина. Ее необузданная черная шевелюра развевалась вокруг головы в условиях почти невесомости – мы двигались под парусами, уходя от притяжения шарльера, – но если бы не эта деталь, я могла бы вообразить, что вижу свою младшую сестру погруженной в какие-нибудь детские мечты, требующие интенсивной, несообразной концентрации; а может, сочиняющей истории или раскрашивающей картинки.