Глава 5. Совещание личного состава
За последние три недели мне стало казаться, что вся моя жизнь — это сплошные заседания и совещания. Помимо своей основной работы я теперь участвую в заседаниях Архангельского губернского комитета РКП (б) как член комитета, в совещаниях губернского исполнительного комитета, приходится бывать и на заседаниях горкома и горисполкома, посещать рабочие коллективы. Бывают еще и экстренные совещания-заседания, вроде того, что требуется срочно спасать «Соловья Будимировича».
«Соловей Будимирович» — ледокол, вышедший еще в январе из Архангельска в Мурманск, но по дороге, в Баренцевом море, попавший в ледовый плен и отнесенный в Карское море. Его мог бы спасти «Кузьма Минин», но правительство Северной области запретило использовать ледокол, потому что на него у них имелись собственные виды. Теперь чтобы спасти «Соловья» из ледового плена (там восемьдесят четыре человека экипажа и пассажиров), нужен ледокол типа «Святогора», а тот, между тем, уже угнан в Англию и нужно обращаться к английскому правительству, а еще и в Норвегию, чтобы те помогли углем и провизией, а потом и участием ледокола в спасении «Будимировича».
Мне с некоторым трудом удалось убедить товарищей из губернского исполнительного комитета, что обращаться напрямую к правительствам Англии и Норвегии Архангельский губисполком не имеет права, и что это прерогатива Совнаркома. Меня поначалу обозвали бюрократом и чинушей, но когда я пообещал, что в дискуссии вступать не стану, а просто арестую тех сотрудников — а то и весь губернский исполнительный комитет, которые через голову Москвы попытаются устанавливать дипломатические отношения с другими государствами и раздувать сепаратистские настроения, призадумались, спросили — что же такое «сепаратизм» и отправили телеграмму в Кремль, самому Ленину[1].
А у меня еще есть Комиссия по расследованиям жертв интервенции и должность начальника губчека.
Сегодня я провожу совещание среди оперативного состава — двух заместителей, четырех начальников отделов и сорока сотрудников. Пожалуй, так много подчиненных у меня еще никогда не было. А ведь у меня еще батальон охраны, раскиданный по разным берегам Северной Двины, и целый взвод красноармейцев, приданных Архангельскому губчека в качестве силовой поддержки.
Я уже рассказал сотрудникам о наших главных задачах, теперь перешел к практическим вопросам.
— Итак... — чуть было не брякнул по привычке «товарищи офицеры», но вовремя спохватился и сказал, — товарищи чекисты, объясняю вам первый и последний раз. Оперативный сотрудник имеет право задерживать подозрительную личность на срок до десяти суток. О каждом задержании вы обязаны составить рапорт на мое имя, изложить подробно и отдать его начальнику. Образец рапорта имеется. Далее — записать все данные о задержанном в книгу учета. Задача — в течение этого времени вам требуется собрать доказательство его вины. Или напротив — вы устанавливаете, что человек невиновен. Если виновен — материалы передаете в ревтрибунал, нет — приносите гражданину извинения и отпускаете его домой. Если по каким-то причинам, подчеркиваю, уважительным причинам! — сотрудник не успел собрать доказательства вины, рядовой чекист идет к своему начальнику, объясняет ситуацию и продлевает срок задержания до одного месяца. Опять-таки, пишется рапорт. Если этого окажется мало — опять-таки, по очень уважительным причинам, начальник отдела идет к моему заместителю, и срок задержания продлевается до трех месяцев. Будет мало трех месяцев — идете ко мне. Вопросы?