Глава 8. Великая Коммунистическая Помория
Если оперативники из отдела по борьбе со спекуляцией сообщат, что при обыске изъято кофе, все заберу себе, и пусть меня отдают под ревтрибунал за самоуправство, мародерство и шкурничество. Что там еще можно инкриминировать оборзевшему начальнику губчека? Хрен с ним, все подпишу, во всем сознаюсь, но не за так просто, а за полфунта кофе. Иначе скоро начну спать за собственным столом, а во время совещаний храпеть, пугая дремлющих соседей.
Вот и опять мечта поспать пару лишних часов накрылась медным тазом. Можно подумать, что без меня с революционной молодежью не разберутся? Зачем в таком случае целый отдел по борьбе с контрреволюцией, пусть они допрашивают, ищут связи, устанавливают причастность и все такое прочее, а я бы отправился спать.
Так нет же, пришлось руководить оказанием медицинской помощи «языкам», размещением их по камерам, вызывать начальника отдела по борьбе с контрреволюцией — товарища Ларькова.
Василий Михайлович Ларьков раза в два старше меня, в недавнем прошлом подпольщик, а еще раньше — гравер какой-то ювелирной фирмы. Ларьков, как и положено человеку его профессии, очень дотошный и аккуратный, но абсолютно безынициативный. Его мне выделил губком партии, представив как человека немного пассивного, но надежного. Надо бы Михалыча заменить, я так и сделаю, но потом, со временем. Пока он меня устраивает именно из-за свой пассивности. Назначь на должность начальника отдела по борьбе с контрреволюцией дурака с инициативой, тот может такого натворить, что мало не покажется. Вот для инициатив у Василия Михайловича и есть молодой и активный зам, пусть они уравновешивают друг друга. Но нынче даже Ларькову не надо подсказывать и «пинать», потому что круг подозреваемых очевиден.
Решив, что пока проводят задержания и допросы, имею полное право съездить на квартиру, выспаться, но потом передумал. Наверняка, через час-другой весь Архангельск узнает о случившемся, и на квартиру начнут прибывать курьеры, и поспать не дадут.
Покушение на начальника губчека, хотя и чрезвычайное происшествие, но не самое редкое. Вспомним, что в восемнадцатом году убили Урицкого, председателя Петроградской ЧК. Я, по сравнению с ним, Моська на фоне слона, но все равно, попытка застрелить начальника губчека, да еще и уполномоченного ВЧК по губернии, шума наделала. А ведь я, между тем, о событиях никому не хвастал и никуда не докладывал. И не из ложной скромности — о таких вещах умалчивать не принято, а просто не успел.