Лихоносов говорил очень проникновенно, убедительно, аж заслушаешься. Кто бы другой уже тихонечно наматывал бы на уши макароны, но только не человек, наслушавшийся за свою жизнь столько кандидатов в депутаты, что получил соответствующий иммунитет.
— А как вы собираетесь строить новое государство? — поинтересовался я. — В Архангельске нет промышленности, зерном себя может обеспечить только Шенкурский уезд. Вам даже армию не создать. Вы же полтора года жили при Северном правительстве, могли бы понять, что без поддержки извне губерния просто пропадет.
— Никто же не говорил, что Великое Коммунистическое Поморье мы станем строить прямо сейчас. Это вопрос не года, даже не двух. Возможно, затянется на десять лет, может больше. Вначале потребуется восстановить промышленность, наладить судоходство, начать торговлю с Европой, а вот тогда можно поговорить об отделении от России. Но наша организация должна быть лояльна к Советской России. Более того — мы должны быть активными участниками становления Советской власти. Не случайно, члены АПА являются членами РКСМ, поступили на службу в ЧК. Еще немного и они заняли бы ключевые позиции и в руководстве города, и губернии. Жаль, что с вами их постигла неудача.
— Стало быть, дождетесь, чтобы Россия помогла вам создать экономику, тогда и можно отделяться, — констатировал я.
Лихоносова это нисколько не смутило:
— И что в этом такого? Все члены общества внесут свой вклад в создание будущего Великого Поморья. Впоследствии, те из строителей, кто приехал к нам из России, смогут остаться на положении почетных членов Поморья, хотя и не получат права голоса на выборах в органы власти.
Я полистал лежавшие передо мной бумаги. Все задержанные, и те, кто пока на свободе, в прошлом являлись учащимися гимназии. Половина из них прошла через армию, кое-кто вступил в Архангельское ополчение.
— Как вы смогли убедить своих учеников поверить в вашу бредовую идею? Ладно бы одного, двух, десять. Но сорок человек?
— Почему бредовая? — вскинулся, было, Главный Кормчий, но сник под моим насмешливым взглядом.
— Ну-ну, Аввакум Исаакович. Вы кто угодно, но не дурак и не романтик.
Еще разок полистав протокол допроса Лихоносова, посмотрел его биографические данные. Так, тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года рождения. В сущности, совсем молодой человек. Окончил Ломоносовскую гимназию в Архангельске, учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Преподавал в гимназии историю, древнегреческий и латынь. Ишь, многостаночник!
— Надо же, — глубокомысленно изрек я, посматривая то на бумаги, то на Лихоносова. — А вы, оказывается, учились у самого Лаппо-Данилевского? А Гревс еще преподавал или уже нет?