— А что именно?
— Он говорил о том, что следует истребить целую орду грабителей казны, подлых народных тиранов, избавиться от лжеучителей, доносчиков, предателей, грязнящих знамя истины.
— Что-то уже ничего не пойму, — хмыкнул я. — Вы создали организацию, понимая, что сама идея отделения Архангельской губернии от России нелепа, а теперь вы всерьез рассуждаете о необходимости очищения и прочее.
— И что здесь такого? Человек создает идею, а идея овладевает человеком.
Ладно, хрен с ним. Уже неважно, был ли лидером Лихоносов, или его использовали как некого зиц-председателя, его вина тянет на высшую меру социальной защиты. И что-то он там вещал про Сократа и Платона…
— Кстати, вы знакомы с Платоном Ильичем Зуевым?
— Директором библиотеки? Разумеется. Раньше я был там частым гостем, но года, так, с семнадцатого, новые поступления прекратились , а из старого, что меня интересовало, я уже сделал необходимые выписки. Кстати, мы с ним частенько обсуждали идею самобытности поморов, их исключительности.
— А самого Зуева что интересовало?
Лихоносов на пару секунд задумался. Пожал плечами:
— Его интересовали беседы с молодежью. Не стану греха таить — поначалу я считал, что Платон Ильич является поклонником древних греков или Оскара Уайльда, если вы понимаете, о чем идет речь…
Если бывший преподаватель гимназии собирался уличить меня в невежестве, или смутить, то ошибся.
— Что такое педерастия в Древней Греции, я знаю.
Ну вот, теперь смутился Аввакум Исаакович. Он что, и на самом деле старовер, или стесняется называть вещи своими именами?
— Ну, не тяните кота за хвост, — попросил я.
— Извините, товарищ Аксенов, это у меня профессиональное. Когда долго имеешь дело с гимназистами, то и все остальные кажутся такими же болванами, — повинился Лихоносов. — Но господина Зуева действительно интересовала молодежь, как собеседники, а не как объекты э-э сексуального вожделения. Он очень любил разговаривать с ними, интересовался, чем занимаются их родители. У Зуева даже сложился небольшой круг друзей из числа гимназистов.
А вот это уже интересно.
— Аввакум Исаакович, а вы сможете вспомнить, с кем из учеников чаще всего беседовал Зуев? И, желательно бы, указать — кем были отцы этих ребят.
— А зачем вам все это? Впрочем, сейчас припомню.
Лихоносов наморщил лоб, потом принялся вспоминать:
— Значит, Колюшкин Виктор — его отец служил товарищем Председателя Мурманской железной дороги, Сурков Вадим — сын владельца лесопильных заводов в Пинеге. И кто-то еще… Да, Сергей Кожемякин — сын управляющего железнодорожным вокзалом Архангельска.