Анна опустилась на бордюр. 'Уезжай, – тихо сказала она, глядя через пустую улицу. – Уезжай'.
В последний раз он обернулся к ней через заднее стекло такси. Сгорбившись, она сидела на грязном бордюре, сложив руки между коленями и лицом, и тряслась от рыданий.
Когда он перестал уже на неё оглядываться, таксист добродушно спросил: 'Во Вьетнам едешь?'
– Угу.
– Тяжёлое расставание.
Гамильтон что-то говорил и этим вернул Мелласа в настоящее. 'Должны существовать женщины – где-нибудь, – которые думают, что находиться здесь нормально'.
– Ты знаешь хоть одну? – спросил Меллас. Ему было неловко сознавать, насколько он ожесточился. Словно кто-то другой внутри него иногда использует его голосовые связки. Он на самом деле ненавидел женщин до какой-то степени, может, от того, что они оставались дома и не могли быть призваны. Может, из-за той власти, которую они имели над ним, из-за тоски по одной из них, из-за желания говорить с ней.
– Нет, – сказал Гамильтон.
– То-то и оно, – тихо сказал Меллас тёмной стене джунглей. Он обернулся к Гамильтону: 'Плюнь на это. Я иду проверять линии'. Он ушёл. Гамильтон вернулся к рассматриванию дембельской диаграммы.
***
Примерно в три-тридцать утра Фитч сообщил командирам о предстоящей задаче, об угрозах полковника отстранить его и о главной опасности – о трибунале. Взбешённый Меллас тут же вызвался сложить с себя обязанности и пойти под суд вместе с Фитчем. 'Как только ты признаёшься, корпус МП тотчас отрекается от дурной славы. Он отступается'.
– Меллас, – сказал Хок, – это тебе не грёбаное продолжение 'Бунта на 'Кейне''. – Кендалл и Гудвин рассмеялись, и Меллас тоже вынужден был улыбнуться, несмотря на всю свою злость. – Мы должны быть в точке 'эхо' к завтрашнему полудню, – продолжал Хок. – Это даёт нам максимум восемь часов на то, чтобы пройти точки 'браво', 'чарли' и 'дельта'. – Он повернулся к Фитчу. – Ничего не выйдет, Джим. Я бы потерял связь. Мол, вините в этом аккумуляторы. Просто проскочил бы пару контрольных точек. Нам чертовски повезёт, если доберёмся туда к завтрашней ночи, идя напрямик.
Фитч опять прикусил нижнюю губу. 'Ты думаешь, что мы не можем пройти их все?' – спросил он.
– Джим, ты видел ноги Хиппи?
Фитч втянул щёки и ничего не сказал.
– А что если обработать наш маршрут шестидесятками, – вставил Кендалл, – и облегчиться от миномётных выстрелов.
– Самое последнее, что спускаешь в сортир, – это боеприпасы, мать их так, – сказал Хок.
Кендалл покраснел.
– Это всё, что у нас осталось, – сказал Меллас.
– Вот-вот. И ещё жизнь. – Хок глубоко вздохнул. – Хочу, чтоб вы вдолбили себе, сукины дети, как далеко зависли наши жопы. Все ворчуны двигают в Камло. Значит, куда двигает артиллерия, особенно, если у неё больше нет солдат для обеспечения охранения? Их не только вывели с Маттерхорна, но вчера мы покинули и Эйгер. Это значит, что всё, что у нас осталось, это восьмидюймовки на Шерпе. А здесь для них максимальная дальность. На максимальной дистанции чего только не случается. – Он помахал руками для эффекта. – Мы все знаем, каковы шансы на поддержку с воздуха во время муссона: дуля с маком.