Линдси улыбнулся Фишеру. Он сидел в зоне высадки уже три дня, дожидаясь вертолёта, который отвёз бы его на 'отдых и выздоровление'. 'Нужно вывернуть потроха наружу и завещать их пилотам, прежде чем хоть один из них доберётся до этой зловонючей горы'.
– Вот-вот, – отозвался Фишер. Так везде говорили стоические 'ворчуны'. Последнее его слово прервала судорога, он застонал. Меллас отвернулся. Линдси наблюдал за Фишером. Было ясно, что ему доводилось видать боль и раньше.
Хок присел на корточки рядом с Фишером: 'Всё будет хорошо, боец. Болит, да? Мы посадим тебя в вертушку. Сейчас пришлют птичку. Ты же не думаешь, что эти летуны способны пропустить киношку на своей авиабазе в Куангчи, ведь так?'
Фишер улыбнулся и вдруг выгнулся от неудержимого спазма, пытаясь снять напряжение.
– Почему так долго вызывают вертолёт? – спросил Меллас.
Хок посмотрел на него, лёгкая улыбка коснулась его губ: 'Ого, брюзжишь сегодня? – Он смягчился. – Ты вызываешь слишком много чрезвычаек и получаешь репутацию ноющего по каждому поводу. Диспетчер ставит твои запросы в первую очередь, и первая очередь превращается в обыденное дело. А вот когда тебе действительно нужно срочную птичку, то птичек для тебя не оказывается вовсе. Если думаешь, что я шучу, то просто потолкайся поблизости'.
– А у меня есть выбор?
– Мой мальчик, ты зелен, но быстро учишься, – прозвучало как подражание У.К. Филдсу; это раздражало Мелласа, но парням, по-видимому, нравилось.
– Я вообще шустрый.
Хок обратился к отпускнику: 'Эй, Линдси, сходи-ка, приведи старшего санитара'.
Линдси устало поднялся на ноги и посмотрел на Фишера. 'Что ему сказать?' – задал он вопрос Хоку.
– Скажи, что Фишеру хуже. – Хок, казалось, был не прочь растолковать то, что Меллас считал совершенно очевидным фактом.
Линдси потрусил вниз к командному посту.
– Как так плучается, что из леса уезжает Линдси, а не Мэллори? – Задавший вопрос морпех был круглолиц, чернокож, имел отвислые усы как у Хо Ши Мина и небольшие светлые пятна на лице из-за каких-то кожных проблем. Все затихли. Политическая антенна Мелласа выдвинулась на всю длину.
– Говори 'сэр', когда обращаешься к офицеру, – произнёс Кэссиди. В его голосе соединились авторитет инструктора по строевой подготовке и простая неприязнь.
Морпех, заколебавшись, сглотнул. Глядя на него в упор, Хок отрезал: 'Китаец, не время и не место'.
– Это точно. Для чёрного никогда нет ни времени, ни места.
– 'Сэр', – тихо сказал Хок, прежде чем Кэссиди успел открыть рот. Меллас видел, что Кэссиди заметно злится, но придерживает язык, потому что Хок всё взял в свои руки.