Пятнадцать минут, наверное, стояла тишина. Потом со всех сторон из джунглей донеслись приглушённые позвякивания. Копали землю.
Меллас по рации вызвал Гудвина: 'Эй, 'браво-два', ты слышишь, как копают? Приём'.
– Ты не врёшь, Джек. Приём.
Голос Фитча вышел в эфир: ' 'Браво-три', это 'браво-шесть'. А как у тебя? Приём'.
Кендалл тихо ответил: 'Да. Вниз по тому пальцу, по которому поднимался 'второй'. Приём'.
– Чёрт, Джек, – вмешался Гудвин. – Наши жопы окружили. Приём.
– Ты военный гений, Шрам. Приём, – проворчал Фитч.
– У самого-то сколько 'Пурпурных сердец', Джек? Вот тебе признак драного военного гения. Приём.
Кендалл закрыл глаза и попробовал припомнить малейшие чёрточки лица жены, её тела.
Меллас стал молча молиться, так, чтобы не слышал Джексон: 'Милый боже, я знаю, что я молюсь, только когда в беде, но, милый боже, прошу тебя, вытащи меня отсюда'. Пока он молился, его мозг метался, прикидывая путь отступления, решаясь на то, чтобы бросить раненых, взвод, что угодно, только бы убраться под защиту джунглей.
Мелласа поразило ошеломляющее, потрясающее открытие, что, наверное, очень скоро он погибнет. Здесь, на этом презренном куске земли. Сейчас. Жизнь едва началась и скоро закончится – неожиданно и страшно.
Утром, когда туман стал уныло-серым, морпехи зашевелились в ячейках. Некоторые расстилали плащ-палатки возле окопов, чтобы собрать росу. Это не принесло результата, но они всё равно лизали плащ-палатки. Отпустили пару шуток. Меллас перебрался через вершину горы к окопу Гудвина. Гудвин стоял во весь рост, голова и плечи высунулись наружу. На нём были подтяжки, он проверял пружины магазинов. На лице отразилась тревога.
Меллас присел на корточки рядом с окопом. 'Пойдёшь за своим постом?' – тихо спросил он.
– Угу. – Гудвин выбрался из окопа и поработал затвором М-16.
– Азиаты не больше чем в ста метрах отсюда, – сказал Меллас.
– Знаю, Джек. – Гудвин повернулся и посмотрел в туман.
Впервые Меллас видел Гудвина таким серьёзным. Внезапный порыв чувств охватил его. 'Слушай, – сказал Меллас. – Полегче там, ладно?'
Гудвин повернулся и посмотрел на Малласа: 'Мы вообще собираемся вытаскивать жопы из этой катавасии?'
Меллас пожал плечами: 'Нам нужен только ясный день'.
Оба поглядели на тучи, уже различимые в утреннем свете. Гудвин посмотрел на Мелласа: 'Не знаю как ты, а мне чертовски хочется пить. – Он поднёс два пальца к губам, заливисто свистнул и заорал, – Эй, вы, крутые отморозки. Тащите задницы сюда. – Он повернулся к Мелласу и ухмыльнулся. – Я спросил о добровольцах, и все сказали, что пойдут. Но Роско и Эстес были из первого отделения, поэтому за ними пойдёт первое отделение'.