– Поллак, где, нахрен, командир третьего? – рассердился Фитч. – Они уже должны был выйти на связь.
– Будь я проклят, если знаю, сэр. Я давал им частоту.
– Ты уверен, что они получили?
– Я слышал, как Генуя сказал мне, что получил.
Конечно, Генуя слышал частоту, но в темноте он не мог видеть достаточно чётко, чтобы настроить регуляторы, а красный фонарик Кендалла лежал в рюкзаке у подножия хребта, где они оставили его тремя днями ранее. Генуя быстро прокручивал диски, но всё никак не мог попасть на частоту. Когда бой начался, он забыл цифры. Кендалл их вообще не слышал, ожидая, что радист сам об этом позаботится. Генуя пробовал разные комбинации, безуспешно поворачивая настройку десяток так, а настройку единиц эдак.
– Не могу поймать 'браво' на трубку, сэр, – в отчаянии сказал он.
Кендалл кивнул, не разжимая губ. 'Нужно разобраться, что происходит', – прошептал он.
Генуя не ответил. У него не было никакого желания разбираться в том, что происходит.
– Надо разобраться в том, что происходит и доложить шкиперу, – сказал Кендалл. Он глубоко вздохнул и полез из окопа. Генуя в смятении наблюдал за ним, затем полез следом, – таковы были его обязанности.
В ночи всё ещё вспыхивали шквалы спорадического огня и раздавались отдельные взрывы. СВА пыталась отойти, ибо подрывные заряды уже были доставлены по назначению.
– Кэмпион, – шёпотом позвал Кендалл командира своего второго отделения.
Никто не ответил.
– Кэмпион, это я, лейтенант, – тихонько позвал Кендалл.
После долгого ожидания раздался приглушённый шёпот: 'Я здесь'.
Кендалл поднялся и, пригнувшись, побежал на голос. Генуя побежал за ним.
Два залёгших на земле сапёра СВА знали английское слово 'лейтенант' и открыли огонь из АК-47, как только услышали какое-то движение. Цели они не видели, и потому оба послали пули по дуге на высоту примерно четыре фута от земли. Кендаллу и Генуе в грудь ударило по пуле. Они рухнули на землю, задыхаясь от боли, каждый с пробитым лёгким, наполняющимся кровью, но оба живые.
Кэмпион видел дульные вспышки двух солдат и открыл ответный огонь. Его товарищ сделал то же самое; они бросили по гранате. Потом напряжённо ждали. Они ничего не услышали, кроме того, как хватают ртом воздух лейтенант и радист.
– Санитар! – закричал Кэмпион. Они с товарищем поползли на поиски.
Перестрелки замерли. Зовущие санитаров крики стихли. Люди ждали утренних лучей, ради спасения своих жизней напрягая слух, чтобы расслышать и малейший треск веток, и шуршание ткани о траву. Оставшиеся внутри периметра вьетнамцы отчаянно ползли – медленно, выставив оружие вперёд, стараясь опередить солнце, стараясь совсем не издавать звуков. Напряжение и страх опутывали разных людей на горе, словно проволокой.