– Случайность, пусть будет так, – сказал генерал, не обращая внимания на сарказм Малвейни. – Если бы 'Свит-Элис' не вляпалась в дерьмо, мы б не начали 'Белоголового орлана'. 'Браво' не атаковала бы хребет. Чёрт, Майк, я знаю, что ты беспокоишься о 'браво'. Конечно, риск есть, но это то, чего гуки от нас не ждут. Мы слишком осторожничали до сих пор. Война – это риск.
Он сел в кожаное кресло и откинулся, глядя на оперативную карту и закинув руки за голову. 'Не думаю, что у нагулянина есть хоть малейшее представление, что мы можем кинуть на ту гору, как только перебросим батареи. Всё небо обрушится на его голову. – Он посмотрел на Малвейни. – Выстоит ли 'браво'?'
Малвейни понимал, что Найтцель знает, о чём спрашивает. И понимал, почему спрашивает. Они были здесь, чтобы убивать врагов своей страны. Если получалось, они убивали их много. 'Они выстоят', – сказал он.
Найтцель внимательно смотрел несколько секунд на Малвейни, потом поднялся и подошёл к карте. 'Нагулянин думает, что он поймал роту в ловушку, – сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь. Он ткнул большим кулаком в карту, как раз в Маттерхорн. – А мы собираемся заманить в ловушку полк. – Он повернулся к трём офицерам. – Давайте же помолимся, чтобы кончилась плохая погода, а 'браво' продержалась ещё один день'.
Пока бумажная волокита и вертолёты перебрасывали артиллерию, матчасть и усталых морпехов по свинцовому небу, первый лейтенант Теодор Джей. Хок лежал на своей койке в офицерской палатке. Измотанный, он не мог уснуть. В голове он прокручивал мириады деталей. И нигде не мог найти точки, где он был бы полезен.
Вдруг Хок сел. Стивенс, который расшнуровывал ботинки и был готов вот-вот отключиться, удивлённо посмотрел на Хока, но ничего не сказал. Хок начал доставать снаряжение из-под койки.
– Какого хрена ты делаешь? – спросил Стивенс, зевая. Он сидел с ботинком в руке.
– Пакуюсь.
– Для чего?
– Это похоже на инстинкт гнездования. Он случается у меня раз в месяц.
– Будь по-твоему, – сказал Стивенс. Он бросил ботинок на пол и со вздохом лёг. – Грёбаные мои больные ножки, – промычал он.
Хок улыбнулся и стал надевать старые выцветшие полевые ботинки. Он поднял свой пистолет, который валялся в кобуре на полу и уже начал ржаветь. Он с отвращением посмотрел на него. Он вытащил его из кобуры, сдвинул затвор и фыркнул. Говорят, будет много запасных винтовок. Он опоясался патронным поясом с фляжками и плечевыми ремнями и полез за каской и бронежилетом. Аккуратно сложил старое форменное кепи в один из просторных карманов на штанах. Приторочил к рюкзакуку кружку из жестянки для консервированных груш.