– Ты наведёшь их на грёбаную цель или я открою по ним огонь, и да поможет мне бог. Приём.
– Мы посмотрим, что можно сделать. 'Большой Джон-один-четыре' – конец связи.
Пролетел один самолёт, лишь в нескольких сотнях метров над ними. Вывалились два длинных сосискообразных цилиндра. Это был напалм.
Перелетев со скоростью 500 миль в час через вершину горы, цилиндры упали неизвестно где и бессмысленно выжигали джунгли горящим желеобразным химсоставом. Прилетел второй самолёт. Одна из его канистр упала на вершину горы как раз посередине круга блиндажей. Оранжевое пламя вперемежку с чёрным дымом прокатилось по тёмной почве посадочной площадки Маттерхорна. Вот только выжигать на ней было нечего.
Меллас схватился за трубку. Он отключился с ротной частоты. Он перешёл на частоту батальона и заорал: 'Чёрт вас подери, скажите же этим тупым засранцам сбрасывать за двести метров. Повторяю. Сбрасывать за двести метров!'
– 'Браво-пять', это 'Большой Джон-три'. Очисти эфир. Мы контролируем самолёты. Они докладывают, что последний сброс попал в цель. А сейчас освободить частоту. Это приказ.
– Чёрт побери, говорю вам, они ни хрена не видят. Я же здесь! Они бомбят не ту цель! – Меллас перевернулся и застонал.
Снова прилетели два самолёта, и снова напалм бесполезно пролился в нескольких сотнях метров к северо-западу от горы. После этого они больше не появились.
Хриплый голос Фитча раздался на частоте роты: 'Вот и всё. Погода их отшила. Была ещё одна стая на базе, но 'Большой Джон' говорит, их трогать не будут. Слишком опасно в такую погоду'.
Наступила пауза.
– Слишком опасно, – сказал Меллас как бы сам себе.
Снова заговорил Фитч: 'Ладно, получилось, как получилось. Авиации больше не будет. Шоу кончилось. Выходим. Приём'.
– 'Браво-раз' принял, – сказал Меллас и отдал трубку Джексону. Гудвин подтвердил, а также Хок.
Меллас поднялся.
Руки дрожали. Кровь клокотала в горле, и каждый её толчок причинял боль. Бёдра так ослабели, что едва удерживали колени, чтоб те не подогнулись. Пустые внутренности пучило желанием избавиться от водянистых фекалий. Он подал сигнал и пошёл вперёд к обнажённости горного склона. Остальные двинулись вместе с ним, покидая заросли единой нестройной линией.
Длинная шеренга морпехов двинулась вперёд в молчании, ломаясь и изгибаясь на неровностях изрытой взрывами местности, закручиваясь вокруг исковерканных пней и вновь выравниваясь. Когда они полезли на склон, дыхание участилось.
– Иди шагом, – сам себе твердил Меллас. – Не беги. Шагом.
Двадцать метров. Он глянул через плечо посмотреть, нет ли отставших. За спинами морпехов джунгли, как обычно, уже выглядели непроницаемыми. Двадцать пять метров. Вдруг один парень споткнулся, подавшись вперёд. Он удержался на ногах. Шеренга двигалась вверх. Двадцать восемь метров. Может быть, там никого и нет. Тридцать метров. Слышны были только звуки дыхания по мере подъёма на гору.