Кэссиди смотрел на валяющийся в грязи пулемёт.
– Ещё мне нужны гранаты, Шулер, – наконец, сказал он.
– Правильно. Вам же, херовым ублюдкам, нужно всё, ведь так?
– Где твоя сраная гордость, Шулер? – тихо спросил Кэссиди.
– Оставил на горе, с которой мы только что спустились.
Кэссиди отошёл. К нему вернулся зычный голос. 'Чёрт побери, я хочу, чтобы все боеприпасы и гранаты аккуратно выложили. Я хочу, чтобы винтовки составили, как положено. Я хочу, чтобы пирамидки поставили вот здесь'.
Ребята двинулись было за своим оружием. Тогда Китаец сказал 'Ага!', и все остановились. Китаец взял свой пулемёт и бросил в грязь перед собой. Вытянувшись, он возвышался над ним. Остальные сделали то же самое. Вскоре весь участок был завален гранатами, винтовками, патронными лентами, бандольерами, минами 'клеймор' и трофейным оружием.
– А как насчёт херовых открывашек, Комендор? Мелкому ссыклявому засранцу нужны наши 'Джонни Уэйны'?
– У меня иголка в швейном наборе. Тоже хочешь?
Кэссиди одиноко постоял, ничего не говоря. В конечном итоге, он двинулся к своей штабной команде, чтобы собрать оружие. Морпехи роты 'браво', исполненные отвращения, полезли назад в палатки или снова укладывались в плащ-палатках прямо на земле.
Китаец продолжал стоять над пулемётом и наблюдал. Когда один из штабных приблизился к пулемёту, он отбросил пулемёт ногой. Парень остановился: 'Послушай, приятель, эта не моя затея'. Он снова наклонился к пулемёту. И снова Китаец отодвинул его в сторону. Парень оглянулся на Кэссиди, который не заметил обмена, и снова посмотрел на Китайца: 'Эй, да ладно тебе. Дай мне забрать эту штуку. Я против тебя ничего не имею'.
– Коснёшься пулемёта – и я тебя убью.
– Господи, да не принимай ты всё на свой счёт.
Китаец подался к нему: 'Никто не возьмёт мой пулемёт кроме Кэссиди. Подберёшь его – и несчастий не оберёшься, буду я тут или нет'.
– Хорошо-хорошо. – Парень отошёл.
Кэссиди, наконец, заметил. Он подошёл к Китайцу.
– Как это Шаффран не подобрал твой пулемёт?
– Он не захотел.
– Ты угрожал ему, говнюк?
– Как я могу кому-нибудь угрожать? У меня-то и оружия нет.
Кто-то хихикнул. Кэссиди понял, что все оставшиеся во все глаза глядят, что он будет делать. Они с Китайцем стояли и мерили друг друга взглядами.
– Ты собираешься выполнять свой наряд, Кэссиди, и поднимать мой пулемёт? – тихо сказал Китаец.
Кэссиди смотрел Китайцу прямо в глаза. Руки его дрожали. Потом он наклонился взять пулемёт.
Китаец отбросил пулемёт ногой. 'Паркер', – сказал он.
Кэссиди выпрямился. Голос его дрожал от злости: 'Если ты думаешь, что я приказываю только для того, чтобы ты мог отказаться, то стань сраным мучеником и болтайся в тылу, ожидая трибунала, вместе с блевотиной, которую ты называешь друзьями, тогда, может, тебе в голову придут другие мысли'.