Кортеллу нравился парень из Айдахо. До вступления в корпус МП Кортелл никогда не разговаривал с белыми парнями иначе, как извиняясь или по делу. Даже в лагере начальной подготовки в те короткие минуты, когда морпехам дозволялось личное время, белые и чёрные в основном кучковались только друг с другом. И вот теперь они здесь. Он никак не мог привыкнуть к этому, всё ждал, что Вилльямс однажды откажется сидеть с ним рядом или вдруг сорвётся на него безо всякой веской причины. Но Вилльямс никогда не делал ничего подобного. Сегодня, однако, Кортелл чувствовал, что Вилльямс какой-то другой – нет, не опасный, не злой, – но какой-то смущённый и нерешительный. И он рискнул.
– У тебя что-то на уме, Вилл?
Вилльямс поднял спусковой механизм для осмотра.
– Да, но…
– Что – но?
– Я не знаю.
Кортелл ждал. Он знал, что подчас лучше всего ждать.
– Понимаешь, я знаю, что и Кэссиди, и Ридлоу, и Басс постоянно цепляются к вам с этим. Но… то есть, я думаю, вы ведь так и поступаете. Я имею в виду, что вы собираетесь. На ВБВ вы всегда ходили сами по себе. Даже здесь ты всегда зависаешь с Джексоном и другими неграми.
– Мы больше не негры, – мягко прервал его Кортелл.
– Ну, кем бы вы ни были. Я хочу сказать… что это дерьмо ни к чему вас не приведёт.
Кортелл аккуратно вставил ствол М-16 на место. 'Клянусь, вы думаете, что мы там занимаемся вуду или чем-то таким. Замышляем заговор чёрной власти'.
– Не знаю, – сказал Вилльямс. – Я там не бываю.
– Что ж, не хотел тебя расстраивать, тупая ковбойская задница, но мы даже не помышляем о белых людях, когда сходимся. – Кортелл выдал характерный смешок. – Ты слышал когда-нибудь историю о гадком утёнке?
– Может, я из Айдахо, но наши мамки тоже рассказывают нам сказки. – Он направил ствол винтовки в сторону угасающего света и, выискивая нагар, заглянул в него с обратной стороны. Довольный, он принялся её собирать.
– Хорошо. Ты знаешь Иисуса, – сказал Кортелл. – Он разговаривал притчами. Знаешь, почему? Потому что когда ты говоришь притчами, то слушатель приходит к правильному ответу, а не к тому, что, как думает говорящий, является правильным ответом. Следишь за мной?
Вилльямс кивнул.
– Клянусь, ты думаешь, что это рассказ о некоем гадком малом, который никому не нравится, потому что он страхолюдный малец, а потом он вырастает и уже совсем не гадкий, потому что он и не утка. Он лебедь. Вот так-так! И конечно все лебеди белые, а все утки тёмные, но я б не сунулся с такой проповедью.
Вилльямс улыбнулся. Над Кортеллом всегда подшучивали за то, что начинает поучать, когда волнуется. Он же принимал насмешки не без некоторой гордости.