– Пойду, пойду! Даже не отговаривай! Ты, это, Акакий, обопрись на меня, все легче будет. – Дмитрий подставил свое плечо и похлопал по нему.
Не помню, как я добрался до сарая: сам дошел, или дотащили. Но следующие три дня я провел в бреду. Вокруг кто-то ругался, плакал, кричал, снова ругался. Мое тело погрузили на телегу и куда-то повезли. Из обрывков фраз, услышанных в короткие моменты прояснения сознания, я понял, что меня собираются показать лекарю. Постоянно тошнило и хотелось спать, скорее всего произошла интоксикация организма из-за попадания в кровь обгоревших тканей, а значит я получил ожоги не меньше третьей степени. Ну или это неведомая мне магия так действовала. Интересно, а после смерти тело вернется в исходное состояние?
– Вернется, вернется. Отдыхай, Антон…, – донесся издалека сочувствующий голос бога, – Мы еще этого Федю на кукан натянем.
Я пришел в себя внутри просторного и светлого помещения. Большие окна под самым потолком, светлые стены и несколько стоящих в ряд кроватей, сейчас пустовавших и заправленных белоснежными простынями. Вот, пожалуй, и вся обстановка. Сильно похоже на больницу или лечебницу, если по-местному. Сбоку моей койки на стуле сидела Софья с заплаканным лицом.
– Очнулся значит, Акакий… Да лучше бы ты следом помер! Куда я теперь без него…, – она не выдержала и разревелась.
– Мууу…
Не понял? С чего такая перемена отношения? Нормально же общались.
– Димка п-по-повесился! – словно прочитав мои мысли прорыдала она, – Говорила же дураку-у-у, не ходи к барину!
Софья обхватила лицо ладонями и затряслась, разрыдавшись в приступе тяжелого горя.
Вот это крайне стремная новость! Я снова прикрыл глаза. Дело приняло серьезный оборот, если кто и должен был умереть в итоге, то это точно не Дмитрий. А Софья продолжала:
– Ты же когда бредил, он в Андроновку пешком пошел. С барином вернулся и сынком евоным. Феофан Андроныч и отлупил своего недоноска прилюдно, а потом… Кормилец мой, Димочка-а-а… Нет больше его-о-о…
Что было потом, я не до конца понял, так как Софья впала в истерику. Из коротких обрывков, доносящихся во время ее рыданий, складывалась смутная картина, суть которой я примерно уловил. После публичной порки, Федя озлобился и начал угрожать Дмитрию расправой, вплоть до того, что сожжет дом и всю скотину, а Ленку по кругу пустит, если тот что-то не сделает. Видимо это что-то оказалось непосильной ношей, потому что Дмитрий нашел самый простой способ решения проблем и наложил на себя руки. Жалко мужика…
Я почувствовал, как к горлу подкатил здоровенный ком, и на глаза медленно навернулись слезы.