На территории Забайкальского казачьего войска в августе 1918 г. также произошло небольшое казачье восстание. 23 августа в Чите восстали политзаключенные во главе с подполковником Б.П. Ивановым, а на следующий день казаки станицы Титовской под командованием есаула Е.Л. Трухина попытались прорваться в город. 26 августа красные оставили Читу, в тот же день в город вошли казаки Трухина, а городом Нерчинск овладели казаки станицы Знаменской во главе с есаулом Селинским. Не стоит переоценивать значение этих выступлений – красные оставляли крупные центры Забайкалья под воздействием наступавших чехословаков и сибирских войск. 27 августа эти силы уже вошли в Читу. Было восстановлено Забайкальское казачье войско. 30 августа произошло соединение этих сил с войсками Г.М. Семенова на реке Онон. 14 сентября Семенов прибыл в Читу[533].
Отличительными чертами казачьего повстанчества являлись стихийность, локальность, поддержка местного населения. В своих действиях казаки часто прибегали к диверсиям – разбирали полотно железной дороги, сжигали мосты, совершали стремительные набеги. Иногда борьба приобретала жестокий и бескомпромиссный характер, но в отдельных местах, наоборот, смена власти происходила мирным путем. Во главе движения в 1918 г., особенно на его начальном этапе, как правило, оказывались малоизвестные офицеры в небольших чинах. Лидеры казаков-повстанцев в некоторых случаях составляли оппозицию войсковой администрации после ее восстановления на казачьих территориях. В дальнейшем многие из них, не искушенные в политической борьбе и интригах, не смогли удержаться на первых ролях в освобожденных казачьих областях.
С окончанием повстанческого периода и освобождением казачьих территорий на них стали создаваться близкие к регулярным казачьи вооруженные формирования, восстанавливались органы казачьего самоуправления, Войсковые правительства. В некоторых войсках (Донское, Уральское, Оренбургское) появились свои казачьи армии или армии с преобладанием казаков, государственная символика, законодательные акты, закреплявшие войсковую автономию. Такое положение вещей было в значительной степени обусловлено отсутствием на тот момент в России приемлемой для казаков верховной государственной власти. Лишь с конца 1918 г. начался период интеграции казачества с белыми армиями и фронтами. Таким образом, и сами казаки, и выразители их позиции атаманы в новых условиях преследовали собственные цели, далеко не всегда совпадавшие с задачами антибольшевистской России. В наибольшей степени негативные последствия этого, вылившиеся в сепаратизм и атаманщину, проявились на слабо контролировавшихся белым центром окраинах – на Дальнем Востоке, в Семиречье, на Кубани. В меньшей степени это было присуще остальным казачьим войскам.