В Сибири это было трудно при том грабительском разбирании вагонов, которое производилось у нас чехами и Семеновым, но в Приморье постановка надлежащего снабжения местного населения не представляет затруднений; надо только это понять, а затем побеспокоиться и распорядиться, продвинуть необходимые запасы вдоль магистральных путей, а остальное сделают сами жители.
Конечно, для закупки нужна валюта или серебро (для манчьжурского скота и хлеба), ибо на сибирские ничего не приобрести.
25 ноября[1889]. Настроение невеселое, работать я привык и сейчас, несмотря на продолжающееся нездоровье, количества работы не боюсь; живу весь день в штабе, временами отлеживаюсь на диване, обложенный горячими пузырями, но все это пустяки сравнительно с моральными условиями всей обстановки. Далее с Розановым не могу управиться, так как в штабе, где он бывает редко, он один, а дома, где его непрерывно настраивает Крашенинников и К>о, делается совершенно другим, пытается атаманить.
Интересны подробности содержания штабного театра: режиссер – тридцать тысяч рублей в месяц, главная шансонетка – пятьдесят тысяч, остальные в пропорциональности. За закрытие пришлось заплатить 550 000 р. неустойки; не без труда получил утверждение этого расхода; за снятие с военного ведомства этой грязной затеи можно не жалеть денег, да еще и сибирских.
Узнав о моем назначении, из Раздольного приехал командир Приморского полка Шипунов[1890]; поведал свои командирские горести. Оказалось, что его полк сформирован и содержится на специальный отпуск от Японии, причем все ассигнования идут почему-то через Хрещатицкого.
Результаты такие же, как и в Харбине; недавно японская миссия отпустила на теплую одежду для полка очередное ассигнование в два миллиона рублей и 5000 иен, а Хрещатицкий взял эти деньги себе, купил автомобиль за 600 000 рублей, а остальное большей частью раздал чинам своего окружения. Полк же до сих пор сидит без теплой одежды.
Большинство японских кредитов выдается в иенах, а до полка доходит только в сибирских и притом по самому невыгодному и произвольному курсу.
Японцы, которым об этом сообщалось частным образом, заявили, что сие их не касается.
Послали телеграмму Сахарову, в ответе которого числится Хрещатицкий и его «управление по формированию»; прошу управление расформировать, а самого Хрещатицкого куда-нибудь убрать.
Хотел назначить следствие о растрате, но Розанов не согласился, под тем предлогом, что если поднимется скандал, то японцы прекратят отпуск денег, и мы только проиграем.
Приходил ко мне знаменитый одесский Толмачев