Когда я узнал о нахождении этих танков на Эгершельде, то стал настойчиво просить отправить их хотя бы только до Читы. В бытность в Омске я с немалым трудом добился их отправки из Франции, причем на их долю выпало немало приключений, прежде всего их не хотели грузить марсельские рабочие, а когда это обошли и танки все же добрались до Владивостока, то оказалось, что при них забыли отправить карбюраторы к моторам и еще какие-то части. Отчасти выручило то, что наш офицер, сопровождавший танки из Франции, догадался прикарманить и привезти старый карбюратор, по которому удалось построить необходимое число новых.
Теперь, казалось, не могло быть и тени сомнения, что танки никогда уже не могли попасть в Томск, так как и армии быстро катились на восток, а чешская пробка не пропускала на запад ни одного паровоза, не говоря уже о целых поездах.
Поэтому я и просил передвинуть танки в Забайкалье, что по условиям железнодорожного транспорта было еще возможно, а там они были бы на полторы тысячи верст ближе к цели своего применения, но и в этом, очевидном деле Р[ооп] упрямо стоял на своем.
20 декабря. Действительность победила крайние предположения «известного пессимиста» барона Будберга. Телеграф разнес ужаснейшую по своему содержанию телеграмму адмирала, оповещающую союзные державы и их представителей, что чехи остановили все движение на западе и обрекают на смерть и мучения сотни эшелонов, вытянутых вдоль сибирской магистрали и наполненных ранеными и больными, женщинами и детьми.
Иудиным предательством расплачиваются с нами эти гости, разъевшиеся на русских хлебах и разбогатевшие на награбленном русском добре.
Колчак просит все союзные нации оказать помощь и воздействие. Боюсь, что это трагическое обращение останется гласом вопиющего в пустыне. Силы для воздействия нет, Жанена[1942] чехи в грош не ставят, а ради спасения всего того, что награбили на Урале и в Сибири, перегрызут горло каждому, кто станет им на дороге к Забайкалью или Владивостоку. Их около 30 тысяч, одетых и вооруженных с иголочки. Единственно, кто мог выступить, это японцы, но, судя по настроению Изоме, на это нет никакой надежды.
Получил первую сносную сводку о красных партизанах; они стали господами положения во всем Приморье за исключением Владивостока, Никольска, Хабаровска, узенькой полосы Уссурийской жел[езной] дороги и части Посьетского побережья. У них появилась военная организация, штабы и боевое снабжение (весьма вероятно, морем из Японии).
21 декабря. Вслед за обращением адмирала – телеграмма нового главнокомандующего генерала Каппеля на имя Ойя и Нокса с просьбой воздействовать на чехов и заставить их пропускать паровозы на запад. А затем, что уже хуже всего, это совершенно истерическая телеграмма Семенова с требованием к чехам опомниться и с угрозами двинуть против них «все свои силы», если они не послушаются.