Одновременно грызет вопрос: может ли Семенов измениться, а главное вышвырнуть от себя свое прежнее каторжное, грабительское, из палачей составленное окружение? Первые его шаги дают отрицательный ответ; нет особой надежды и на японцев, которыми он только и держится и которые не могли и не могут не знать всего того, что творилось и творится этой шайкой. А ведь в этом единственное спасение, так как с Семеновым, окруженным порядочными советниками и исполнителями, можно было бы еще помириться.
3 января. Приехал во Владивосток и опять наткнулся на забастовку.
Уколол С.Н., указав ему на бездействие его хваленой контрразведки, которая допустила подготовку и осуществление забастовки; прежде самый посредственный жандармский офицер так не опростоволосился; а все потому, что все внимание агентуры направлено не туда, куда следует. Посему паки и паки рекомендовал выделить военную и антибольшевистскую контрразведку и передать ее в ведение Смирнова, у которого зашевелятся те остатки старого жандармского управления, которые бездействуют или растрачиваются на бесполезную работу у Крашенинникова.
Примечательно то, что настоящая забастовка идет под лозунгом: «Долой реакцию и интервенцию»; это пахнет прямым руководством из Москвы, агенты которой искусно просочились в наш край и энергично здесь работают (по мнению Циммермана[1961], немало их сидит уже во Владивостоке и работает под самым носом нашей контрразведки).
Говорил по этому поводу с Розановым; выслушал повторение старых уверений, что К[рашенинников] в полном курсе дела и при его деятельности не может быть ничего подобного; кое-что, конечно, есть и в соответственное время будет ликвидировано.
Не спорил, но напомнил, к каким печальным результатам приводила очень часто привычка наших жандармских деятелей допускать до полного созревания разные революционные нарывы, заговоры и покушения. Хотелось отличиться, поднести все полностью и с эффектным гарниром разных подробностей… и в значительном числе случаев – проваливались, опаздывали, упускали…
Наше положение за время моего короткого отсутствия потерпело новые потери; произошли крупные беспорядки в 36 полку в Хабаровске, в самой вотчине Калмыкова; в Шкотове взбунтовалась и перешла к партизанам пулеметная команда.
Комендантом крепости Семенов назначил своего наперсника генерала Вериго, звезда которого опять взошла, это назначение сделано не спрашивая Розанова, что вызывает во мне опасения последующих неприятностей. Вечером получена телеграмма Семенова с приказом изъять контрразведку от Крашенинникова и передать ее в ведение и на ответственность генерал-квартирмейстера штаба округа. Это уже прямой удар по Розанову и очевидный результат хлопот Вериго.