– Непременно, детка, – ухмыляется Вера и падает обратно на кровать.
Как прошло два с половиной часа, я и не заметила. Вещей оказалось не так уж и мало, да и в комнате перед отъездом нужно было навести порядок. Поэтому раздавшийся телефонный звонок стал для меня неожиданностью.
– Дима? – не скрываю удивления в голосе, одновременно смотрю на часы. – Ой, Дима, прости, – короткий выдох, – я совсем потерялась во времени…
– Ну, я и не сомневался, что твоя соседка заболтает тебя. Так что ожидал этого, Есения, поэтому и ждать долго не стал.
Вот почему-то даже от его тона, что сейчас слышу в телефоне, щеки покрывает яркий румянец смущения.
– Извини, – еще раз говорю в трубку, а сама язык прикусываю.
Может, Верка и права, как-то странно на меня действует Дима, уж очень часто я чувствую себя без вины виноватой.
– Да все, проехали, Ясь. Ладно, буду ждать тебя внизу возле доски расписаний, говорят, там списки распределения вывесили, – говорит он.
– Хорошо, через… – но парень уже отключил телефон.
– Вот я тебе говорю, Ясь, этот твой Димчик – козлина редкостная.
Я перевожу непонимающий взгляд на подругу.
– А что непонятного, ты посмотри на свое лицо!
Ее возмущению нет предела, она, будто самовар, распыхтелась, и пар начинает валить изо всех щелей. Невольная улыбка касается моих губ, и подруга вскакивает из-за стола, где только что восседала.
– Я тебе серьезно говорю, а ты лыбишься! Да ты в тряпку с ним превратилась, ведешь себя, как бедная овечка Сью!
Такой по ее понятиям должен был быть обидный подтекст в этих словах, что я не сдержалась и засмеялась в голос.
– Вера, не могу над тобой, – через несколько секунд безудержного смеха на глазах выступают слезы.
Подруга стоит в позе воительницы, руки скрестила и подбородок вздернула вверх, ну, Жана д’Арк настоящая.
– Вера, расслабься, пожалуйста, – корчусь я от смеха.
– Дурочка ты, Яська, – обиженно отворачивается от меня подруга и садится обратно за стол.
– Вера, не обижайся, – вытираю тыльной стороной ладони слезы с глаз, – но ты такая смешная, я не могла удержаться.
– Знаешь, – ее голос вдруг стал тише, – я не могу на это смотреть спокойно, потому что до сих пор перед глазами стоит картина из детства, как после смерти предков сестра привела в дом мужа своего новоиспеченного. Мудак гребаный катался, как сыр в масле, сестра его обстирывала и обкармливала…
Я затаила дыхание, а смех где-то в горле застрял. Вера очень редко делилась историями из прошлого, поэтому про нее я знала лишь одно: что родственников у нее, как и у меня, нет, что сестра была, но умерла, а вот подробности ее смерти Верка не рассказывала никогда.