Серов подошел к открытому окну и посмотрел на людей, гуляющих в парке. Там за окном бурлила своя жизнь, наполненная радостью и счастьем. В какой-то миг он поймал себя на мысли, что он уже забыл, когда он последний раз смеялся и вот так, как эти люди, радовался весне, теплу и ласковому солнцу. От этой мысли ему вдруг стало грустно. Он почему-то вспомнил свое детство, когда вот так же, как эти дети, бегал по парку, катался на льдинах на Волге, не осознавая, что это довольно опасно для жизни. Что он знал тогда о смерти, да, ничего. Родители были живы и он еще тогда не испытывал горечь утрат.
Постояв у окна еще с минуту, он сел за стол и начал писать ориентировку в МВД Таджикистана. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что разыскиваемый им преступник может скрываться именно там. Закончив писать, он встал и, закрыв кабинет, направился к Собину.
***
– Слушай, Серов. Я сейчас разговаривал с Москвой. Миронов считает, что ты нас просто дуришь с этим Полищуком или ты где-то здорово ошибся, – заметив на лице Александра удивление, Собин продолжил:
– Мы не исключаем то, что тебя могли ввести в заблуждение. Ну, ты сам подумай, бумаги ушли по территории, и ничего нет, просто, так не бывает, согласись?
– Может, не стоит делать столь скоропалительные выводы, Евгений Иванович. Вы же сами все хорошо понимаете, что милиция может работать по ориентировке три дня, а затем поступает новая вводная.
– Может ты и прав, Серов, но Москва хочет прекратить розыск. У меня нет фактов, которыми я мог аргументировать продолжение этих мероприятий.
– Дело ваше. Я снимаю с себя ответственность за новые убийства.
– Ты говори яснее, что значит, я снимаю с себя ответственность…. Можно было подумать, что до этого момента на твоих плечах лежала подобная ответственность. Ты – кто? Ты – простой оперативник, а вся ответственность лежит на наших командирах. Так что, не нужно изображать из себя жертву.
– Зря вы так, Сергей Иванович. Никто из себя никого не изображает.
– Все хватит, Серов. Мне все это уже набило оскомину. Иди, работай. Кстати, у тебя завтра юбилей?
– Какой юбилей?
– Ну, ты и даешь Серов. Завтра ты можешь свободно написать рапорт на увольнение. Сколько ты здесь отбарабанил?
– Много, Евгений Иванович, много. Я понял ваш намек.
Александр вышел из кабинета начальника отдела и посмотрел на Ларису, которая словно поняв его состояние, глядела на него с сочувствием.
– Александр Константинович, вам плохо? Что-то с сердцем?
– Не знаю, Лариса, наверное, с душой пока не разобрался. Посмотрим, что будет дальше.