Михаил отвернулся и стал смотреть в окно, за которым, кружась в воздухе, медленно падали снежинки. Весь его вид говорил Серову том, что он больше не желает вести разговор на эту тему.
– Понаетов! Не рассчитывайте на то, что это преступление сойдет вам с рук. Ваша группа – вы, Свиридов и Морозов убили человека, и за это придется отвечать перед законом.
– Если вы начитались Достоевского и считаете, что меня будут терзать муки совести и я и побегу к вам, чтобы облегчить совесть, и все рассказать вам, не рассчитывайте. Я буду говорить лишь тогда, когда каждое ваше обвинение будет подкрепляться конкретными фактами. Если вы хорошо знакомы с моей биографией, то вы знаете, что я учусь в университете на юридическом факультете и все хорошо понимаю, что все эти разговоры, абсолютно беспочвенны. А, сейчас, отпустите меня, мне нужно идти на тренировку в спортивный зал.
Он встал и, взяв сумку, направился к двери.
– Мы не прощаемся, Понаетов, – произнес Серов.
– Как сказать.
Он закрыл за собой дверь. Когда Александр вышел в коридор, он оказался пустым.
***
В кабинет неслышно вошел Шахов и, бросив шапку на стул, начал снимать с себя дубленку.
– Ну, как раскрыл убийство? Если скажешь, нет, не поверю.
– Раскрыл рот от удивленья, – в тон ему ответил Серов. – Быстрые вы все здесь.
– Вот-вот, хрен ты его раскроешь, там такие связи и возможности, что сплющат тебя, Серов, моментально. Я этого младшего Понаетова помню еще пацаном. Нахал, одно слово.
– Ничего Валентин, мы ему крылья подрежем. Нет безвыходных ситуаций, есть лишь неприятные решения.
Шахов громко засмеялся.
– Правильно, Саша. Я никогда не считал тебя сказочником, а сейчас…. То ли ты стареешь, Серов, то ли ослеп и не видишь, в каком мире сейчас живешь. Блажен, кто верует в справедливость в этом мире…
На столе громко зазвонил телефон. Шахов поднял трубку, а затем медленно передал ее Александру.
– Это тебя, кажется, Собин.
Серов быстро убрал со стола документы и, поправив перед зеркалом прическу, направился к начальнику отдела.
– Что ты за человек, Серов! Везде одни проблемы с тобой! – начал Евгений Иванович. – Что ты вцепился в этого Понаетова? У тебя на него что-то есть? Вот и я думаю, что ничего нет.
– А, в чем дело, Евгений Иванович? Я что-то нарушил? Нельзя ли каким-то образом уточнить ваши ко мне претензии в отношении Понаетова? Может, я чего не знаю, тогда объясните мне – дураку.
– Ты дурака, Серов, не включай, здесь в этом кабинете больных нет. Скажи, что у тебя есть против этой троицы, за которую ты зацепился? Ничего! – словно подытоживая сказанное, произнес Собин. – Их отрабатывала группа Евграфова и ничего не нашла, за что можно было бы зацепиться. Я рассчитывал, что ты увидишь в этом деле чего-то новое, что не увидели они, а ты снова вцепился в них, словно старый бульдог. Ну и что, что эта девушка сидела с ними за одним столом? Что дальше? Она, насколько я знаю, сидела и за другими столами. Она, наверняка, проститутка и готова была повиснуть на шее у каждого, кто ее напоит, накормит и заплатит.