Мирина сидела в сухой траве средь замшелых, давно переставших быть колючими старых лап елей, зажимая уши и с силой зажмуривая глаза, отказываясь верить в то, что случилось. Только недавно она расчёсывала волосы, и Вихсар, что приходил к ней, был спокойный, ни требующий ничего, и этот поцелуй тягучий, долгий не оттолкнул. Может, она начала смиряться со своей судьбой? Ведь он ушёл, не потребовав ничего, и всё казалось хорошо. Как вдруг крики, всполохи огня. Выбежав наружу, узнав среди нападающих воличей, сама не своя бросилась к ним. А как Нечая разглядела, так кровь разом вся застыла в жилах, страх за жизнь брата объял – убьют его.
Заколотилось сбивчиво сердце в груди онемевшей, дыханием судорожным вырываясь. Мирина открыла глаза, размазывая на скулах горячие слёзы.
Угдэй быстро осмотрел Вихсара и кинулся в лагерь за помощью, пока другая часть войска бросилась вдогонку за княжичем. Мирина, всхлипнув, успокаиваясь на миг, приподнялась с тёплой, ещё не остывшей земли, цепляясь за мягкие еловые ветки, содрогаясь всем телом, всё ещё не веря в то, что произошло здесь миг назад, и своим глазам не верила. Несокрушимый, сильный Вихсар теперь беспомощно лежал на земле средь дотлевавших стрел, которыми было истыкано всё вокруг. Руки раскинуты, отвернута голова. Чёрная кровь в ночи, как смола, густо текла из раны его, земля жадно её вбирала. В голове Мирины билась одна мысль – не дышит. Княжна дёрнулась было подбежать, увериться, что дышит, да к месту себя пригвоздила: он тот, кто жизнь её изломал, не достоин и толики её сострадания. Но одна мысль сменялась другой, терзая всё хлеще, её бросало из стороны в сторону, изматывая, и ощущала она лютую злость и отчаянную жалость – он же от стрел загородил, себя подставляя. Мирина попыталась отринуть это – себе в угоду лишь поступил так, она же для него как вещь, его прихоть, его желание, игрушка, которую посадил в клетку. Ступни так и пристыли к земле, и что делать, не знала. Сердце сжималось больно при виде утекающей из могучего тела жизни, такой неукротимой, буйной. Только недавно он смотрел на неё горячо, протяжно, ласкал губы, и следы его пальцев ещё жгли кожу на шее, запястьях, как отметины, горели и не были противны вовсе. Мирина, сжав кулаки, шагнула всё же, ступая к нему, покидая укрытие. Так и казалось, что пролетит где-то ещё стрела, но её взгляд был устремлён только на вождя.
Его пальцы вдруг пошевелились, будто её приближение почуял, вонзились в песок, загребая судорожно, но очнуться Вихсар так и не смог, лишь тяжело вздохнул и замер – казалось, больше и не выдохнет, но всё же крепкая грудь вновь опустилась обрывисто и поднялась, выпуская выдох и вбирая скудно воздух в себя.