– Хорошо, если не хочешь говорить, не говори, – ответил он просто, не настаивая, как боялась того Мирина, – значит, поедешь с нами до Явлича, тебе по пути, как я понимаю, поблизости нет никакого другого поселения.
Мирина кивнула. Ровица находилась дальше Явлича, месяц пути, если по суше, по реке в три раза меньше. Далеко увёз её Вихсар, но об этом Мирина ничего не сказала. Доберётся пока до города. Там живут отцовы родичи, далёкие, но как-то доводилось побывать у них разок. Правда было это давно, но остаётся надеяться, что узнают её, а там попросит помощи, уж поди не откажут, помогут родственнице до дома добраться.
– Доберёшься-то сама? – спросил Арьян призадумавшуюся девушку.
Будто мысли её прочёл. Неужели интересна дальнейшая судьба невольницы? Для них так совсем простой девки племени неведомого.
Она снова кивнула.
– Постой, как это, сама? – оборвал Данимир брата, встревая в столь короткий разговор.
Мирина наткнулась на ставший вдруг колючим взор младшего княжича так неожиданно, будто на куст шиповника наскочила.
– Как ты можешь отпустить такую пташку? – он окинул её всю взором, подчеркнув её и без того неуместный наряд. – Мы же добра желаем. Скажи, откуда ты, поможем.
Мирина, растерявшись вдруг, опустила ресницы, прикусывая кончик языка.
– Вы уже помогли, и я очень благодарна, – обронила она, и от чуткого её слуха не ускользнул тяжёлый вздох Арьяна, вводя её в ещё большее смятение.
Скрыть своё происхождение оказалась намного сложнее, чем она думала. Там, в лагере, никто не интересовался таким и имени не спрашивал, называя то «лахудрой», то «подстилкой». Ничего, забудется это со временем, и всё станет как прежде, в чём она, чего душой кривить, сильно сомневалась. От ощущения тяжёлых злых взглядов надсмотрщицы ещё долго предстоит отвыкать. И по ночам будет сниться, как сжимает та в пальцах свой кнут, готовый в любой миг расправиться и полоснуть спину, обжигая до немоты в руках. Глаза валганской большухи, топкие, что болота, так и стояли перед внутренним взором, посмотришь в них, и утягивает в чёрную губительную глубину.
Если одно только это воспоминание вызывает дрожь, то что говорить о ночах, проведённых с Вихсаром… Искать её он не станет. Уж не такая и ценность, чтобы гоняться за невольницей-подстилкой по всей степи.
Мирина вздрогнула, поёжившись – с закатом холодало. Арьян, пронаблюдав за ней, прошёл к Данимиру, сдёрнув с ветки плащ, подступил к Мирине, близко, слишком, что вся она скукожилась внутри, не зная, куда себя и деть. На плечи легла суконная накидка с меховым воротом, укрывая её, и сразу тепло стало, но от тяжести едва ноги не подогнулись.