– А что же теперь? – не сдержалась Мирина, раздражаясь. Сама того не ожидала от себя, но с какой-то обидой сорвался вопрос.
– А сейчас… – живые глаза Годимиры забегали по лицу Мирины, по стану её, нигде не задерживаясь, – не знаю. Смелая, спокойная, – пожала она плечами круглыми, – девичья угловатость пропала.
Мирина моргнула, отводя взор, а жар-таки прилил к щекам, будто Годимира в самую душу её заглянула, догадавшись о том, чего теперь и не вернуть, не изменить. Будто узрела, кто её девичью честь забрал. О чём и сама Мирина предпочла бы забыть накрепко и никогда не вспоминать.
– Где ты была, Мирина, и почему с тобой дружина князя Вяжеслава из городища Явлича прибыла?
Мирина вернула на неё взгляд, пронизав строгостью княжну насквозь. Уж перед ней отчёт не собиралась давать. Поднялась со скамьи, двигаясь чуть резче, чем хотелось бы, да только теперь не сдержаться. Не по нраву пришёлся вопрос свояченицы.
– О том я буду с матушкой говорить, – ответила, не глядя на Годимиру, прошла к двери, подхватывая плат, покрывая голову. Всё же ленту вплели, а значит, теперь уже непокрытой не престало ходить.
Только к двери подошла, остановилась, ощущая, как вскипело всё внутри. И больше на себя разозлилась, что не смогла найти ответа достойного, что бежит. Повернулась.
– Идёшь?
Годимира, что сидела до этого окаменевшая, вдруг оживилась, и липкая улыбка вернулась на багряные губы.
– А как же, – подобралась.
Вместе, плечом к плечу, спустились на нижний ярус. За ними незаметно и Белолюба пристроилась, и Вида – проводить до горницы, всё, как и раньше бывало, кроме того, что сейчас рядом шла Годимира, будто страж какой. Может, и в самом деле боятся, что вновь сбежит, испугается ленты в косе? Тут уже Мирина заулыбалась, с улыбкой на лице так и вошла в душную горницу, наполненную светом и шумом голосов разных, мужских и женских.
Но улыбка её помалу сползла, когда разглядела она смолкших разом гостей, собравшихся здесь, и пальцы сами собой в кулаки сжались. За длинным столом, который выставили посередине горницы, были ещё не все, пустовала лавка в женской, левой стороне стола. Княгини Световиды не оказалось, сидели только княжичи Нечай и Взрад, оба русоволосые, как отец Радонег, и голубоглазые. Мирина задержала взгляд на Нечае, тот даже сидел, как отец, одним локтем на стол опираясь. И защемило в груди – как напоминал отца, будто он сам был тут. И в самом деле, не узнать Нечая, раздался в плечах, и руки крепкие, жилистые, взгляд умный – всё это прибавляло ему мужественности, и всё же напряжённая поза, пусть и радость от встречи светилась в глазах его, вселяла в Мирину беспокойство. Она прошла вперёд, на ходу оглядывая старших мужей княжества. В самом конце сидели Мечеслав и Векула. Завидев княжну, оба выдохнули свободно, оживились, будто до сего мига сомневались, что она появится. Мирина приветливо улыбнулась седобородым осанистым старейшинам в высоких шапках и опустилась на лавку, где отведены были места для женщин. Рядом примостилась Годимира, далеко не стала отходить. Мирина подняла взгляд, натолкнувшись на рысий прищур боярина Земибора, смутилась. Он лишь оглядел её внимательно, да и не только он – все взгляды на неё были обращены. Рассматривали, как диковинную вещь какую, и так трудно было выдюжить, остаться спокойной под напором их внимания. Мирину дрожь проняла от напряжения. И почему до сих пор не пришла княгиня? И Вортислава тоже нет.