Ирина же выглядела женщиной, сошедшей со страниц французского журнала моды 60-х. Миловидная, с короткой стрижкой, тёмненькая, мягкая в жестах и взоре, женственная. С формами, в которых даже небольшой лишний вес лишь подчёркивал её женственность. Ростом чуть выше своего мужа. Она была той внешности, к какой у меня никогда не возникало ни зависти, ни презрения, потому что я и сама всегда стремилась быть именно такой. Это не одежда и не стиль, это то, что называется духом. И пусть её тёмно-зелёное платье, её наряд был в разы богаче тех шмоток, что нацепила я, моё женское эго нисколько, ни на единую каплю скрытого женского соперничества не почувствовало себя уязвлённым.
Андрей, когда мы все немного освоились друг с другом, спросил:
– А вот скажите, только честно, отчего у вас вообще родилась мысль о поиске пары? В нашем обществе это вещь, которая граничит с покушением на священные узы брака. То есть попросту измена. Причём аморальная.
Этот вроде бы ожидаемый вопрос ввёл нас с Юрой в ступор. А правда – отчего? Юра промолчал, и я была вынуждена отдуваться за двоих.
– Да мы просто сумасшедшие слегка. Ерунда вдруг какая-то в голову залезла, вот и всё.
– Ну, а у вас-то самих отчего? – пришёл в себя Юра.
Андрей улыбнулся.
– Это эксперимент. Мы хотим проверить себя.
– Мы хотим пережить нечто сильное и необычное, – взглянув мне в глаза, добавила Ирина, и в этом взгляде мне всё стало понятно: они такие же, как мы, сумасшедшие, пробующие жизнь на вкус.
В тот вечер мы этой темы больше никак не касались. Да, у меня было сильное смущение. Как и у всех, пожалуй. Но дело не в этом. Никто из нас не хотел испортить разговорами о сексе впечатление друг о друге и приятное до самого конца встречи общение. Говорить о сексе не каждый умеет – очень уж просто соскользнуть в пошлость. Никто из нас не хотел пошлости. В том, что мы задумали, пошлость сродни хамству. Если ты хочешь остаться человеком, то сохрани хоть немного человеческого достоинства. Иначе превратишься в животное. Секс легко делает из людей животных.
На следующий день, по дороге домой, Юра спросил меня:
– Скажи как есть, по правде: тебе понравился Андрей?
Я знала, что этот вопрос когда-нибудь будет и потому подготовилась. Для виду подумала немного и ответила как можно равнодушнее:
– Ну, так… Он милый. И умный. На тебя чем-то похож. А вообще не знаю, что сказать. А тебе Ирина как?
Мне всегда претило притворяться, лукавить, быть такой изворотливой сукой – и с бывшими мужьями, и с Юрой особенно. Но я боялась его реакции – ревности и как следствие каких-нибудь ненужных слов, если откроюсь и скажу всё, как есть.