– То, что у ограбленных взяли, где?
– У Степана. Наличные он, правда, сразу разделил, а остальное обещал продать. У меня все здесь, могу вернуть?
– Не надо, – раздраженно бросил Серый. – Боровцев с тех пор не объявлялся?
– Неа. И телефон у него не доступен.
– Адрес, по которому ты «Опель» доставлял и телефон Бора запиши.
Фома тут же подскочил, сделал, что было велено, и слегка трясущимися руками передал бумажку. Серый взглянул на каракули и едва заметно поморщился.
– Так вы не будете заявление на меня писать? – уже у двери шепотом спросил Ефимцев.
– С херней всякой завязывай, – напутствовал вместо ответа Сереня, и мы покинули квартиру.
Возле машины я с товарищами распрощалась и отправилась опять на завод, а мужчины – по домам. Причем, Ковальский, как ни прискорбно, – ко мне. Разозлившись на это обстоятельство, я велела ему приготовить ужин и прочистить трубу в ванной, потому как вода стала плохо уходить. Макс с поразительной готовностью пообещал к моему приходу все сделать, но я не очень-то в это поверила.
До работы я доехала быстро, кивнула удивленной охране и собственным ключом отперла административное здание. Со странным спокойствием я двигалась по освещенным дежурным светом коридорам и мысленно ушла в работу с головой, сортируя в уме задачи и отделяя первостепенные от несущественных.
В тишине и покое поработать удалось на славу, документы разгребались с такой скоростью, будто кто-то неведомый мне помогал и толкал под локоть. Территорию завода я покидала довольная собой, когда солнце уже давно село, а стрелки часов приближались к полуночи.
Дверь собственной квартиры отпереть я не смогла, потому что замок был закрыт изнутри. Пришлось воспользоваться звонком. Макс открыл с недовольной заспанной физиономией и тут же набросился на меня:
– Ты время видела! В подворотне что ли мало досталось?
От подобной наглости я аж опешила и не сразу нашлась, что ответить. Так мы и стояли: гневный Ковальский в проеме двери, а я, уставшая и растерянная, – напротив.
– Ковальский, ты ничего не перепутал? – отмерла я. – По-моему ты просто таксист, которому негде жить, и уж никак не мой папа, брат или муж! – холодно процедила я и оттолкнула того с дороги.
Голова к ночи начала раскалываться, ноги – гудеть. И если учесть, во сколько мне пришлось сегодня проснуться, удивляться этому не стоило. Я скинула туфли, поставила портфель на полку и прошла на кухню. Не ожидая увидеть ничего хорошего, распахнула дверцу холодильника. Оттуда на меня смотрела жаренная картошка и салат. Я удивленно моргнула, убеждаясь, что мне не мерещится. Вполне себе не дурно для холостяка. Неужто блондин и слив починил?