Пиршество выходило на славу. Но самое занятное состояло в том, что сколько бы ни было запасено вин и меда в погребах Кетиля, на второй день они всегда, словно по волшебству, иссякали. Будучи хозяином множества пиров, он не раз пробовал противостоять року, приказывая запасти еще большее количество бочонков. Но итог всегда оказывался одинаков. В ход шла выпивка, привезенная гостями в качестве дара королю.
– Сегодня я устроил этот пир в честь моего гостя…– Кетиль представил Рёрика тем, кто не имел чести знать его. – Сокол Рёрик…Князь Рарожья, Правитель Фризии, Конунг Ютландии, Покровитель Вирингена…Я ничего не упустил? – шутливо обратился Кетиль сам к себе. Он перечислял титулы Рёрика, которые тот носил теперь и даже те, которые уже утратил вместе с перечисленными землями. – Поднимись, сынок. Я хочу, чтобы все видели тебя.
Гости перестали орать, их взгляды устремились на Рёрика. Даже за женским столом стихло щебетание. Всем хотелось получше разглядеть того, к кому так искренне был расположен король.
Перво-наперво Рёрик сам по себе и без всяких титулов был муж заметный. Он обладал запоминающейся наружностью, приятной глазу. Рослый, ладно сложенный, с мужественным лицом и яркими голубыми глазами, он надолго не выходил из памяти тех, кто его встречал. Впечатление от облика усиливалось громким именем, которое было известно каждому на побережье Варяжского моря.
– Наши прадеды были на ножах, – продолжал Кетиль. – Ободриты всегда враждовали с урманами. Но нам удалось положить конец сему бессмысленному противоречию. И это не трусость. А желание мира на своих землях. Ведь для войны есть сотня других берегов! – рассмеялся Кетиль. Вслед за ним расхохотались и гости. Лишь когда шум стих, король продолжил свою речь. – Я помню, как мы дошли до самой Африки. А по пути заглянули не в один монастырь крестопоклонников! Их золото до сих пор хранится в моих сундуках! А те из них, что бегали совсем скверно, обращены в рабство и по сей день гнут спины в моих огородах. Славные были времена! Времена, когда я был еще молод…Но я опять отвлекся…– Кетиль перевел взгляд снова на Рёрика. – Знаю я тебя давно. И холодовал ты и голодовал, и нужду знавал. Но как я всегда говорю своим детям: «Не отведав горького, не узнаешь и сладкого»! Сегодня ты уже не тот парень, которого суровые ветра гнали прочь от дома в бесприютное море. Сегодня каждый знает имя твое. Сегодня любой выберет мир с тобой, нежели вражду. Но так было не всегда. Когда ты впервые оказался на моем корабле, на земле у тебя были только супостаты. И что же я вижу теперь? Я вижу тебя, окруженного преданными другами. И это радует мой взор. К тому же среди твоих людей я узнаю тех, что когда-то плавали вместе со мной, будучи еще совсем юношами. Помню тебя я, Туча, – Кетиль оглядел грузного воина, который осушал кубок без всякого порядка, независимо от того, прозвучал тост или нет. – Первый в бою и первый на пиру! Вижу, разжился – брюхо отпустил…Ты, Ньер…– Кетиль обозрел помощника Рёрика. – Ты не был в моих землях. Хотя наши народы соседствуют. Что помню о тебе? Рассудителен и непоколебим. Всем образчик, – Кетиль назидательно погрозил некоторым воинам из своей дружины. – Пьет пиво да мед, но ничто его неймет. Не помню я, чтоб хлопоты с тобою у меня случались…А ты…Рыжий…– Кетиль обратил взгляд на молодого бойца, лицо которого было усыпано веснушками. Тот в свою очередь растеряно огляделся по сторонам, словно желая удостовериться, что речь идет о нем. – Будто тебя я видел прежде. Но ты слишком молод и не мог ходить со мной. Как имя твое?