Какое-то время спустя, мой отец и брат успокоили эту голосящую толпу, я не принимал в этом участия, так как меня выпроводили тут же в кабинет, там и закрыли. Мне ни чего не оставалось делать, как усесться на стол, и ждать прихода родных. По воцарившейся тишине и отчетливым шагам я понял, что идут ко мне, но со стола слезать так и не стал. Отворилась дверь и первым вошел отец, и сказал.» – Слезь со стола, сколько раз говорить, что на нем нельзя сидеть?
– А если так удобнее?
– Удобнее, не удобнее, но на моем столе нельзя сидеть. Вот будет свой, сиди сколько влезет. – «И пришлось мне спрыгнуть с него и усесться в кресле, теперь я себя не очень уютно чувствую.» – Итак, дорогой Элиас, твоих рук все это дело?
– Нет, а причем тут я? – «Начал я отрицательно качать головой, ведь не пойман же лично за руку. Ну и что, что промолчал, и не сообщил, это же не преступление. Допрос длился долго, но в итоге мне пришлось рассказать, как так получилось, что все сменили свой цвет. Спасибо Эрольду, прокололся, откуда ноги у происшествия выросли.»
– Итак, завтра утром вы отправляетесь к той девушке за противоядием, ясно вам. А сейчас Элиас, идешь и успокаиваешь этих истеричных особ, твои потенциальные невесты, вот ты с ними и возись, и чтобы я не слышал больше никаких их истерик.
– Как это, мы вдвоем, что ли едим? – Спросил Эрольд.
– Каких особ? – «С ужасом в глазах спросил я, но отец ответил на вопрос брата только.»
– Нет, не вдвоем. – «Брат с облегчением выдохнул.» – Ты и Элиас берете свиту в сопровождение и едете, и что бы я вашей ноги здесь не видел, пока не найдете противоядие. Без него дома можете не появляться.
– Но папа. – «Начал возмущаться брат.»
– Я все сказал. А ты, сын мой, почему еще здесь, живо своих подружек успокаивать. Говори что хочешь, хоть голым перед ними скачи, но что бы дальше дома это происшествие не вышло.
«Я пулей вылетел из кабинета и направился в сторону жилых комнат, но чем ближе я подходил, тем громче и отчетливее становился вой издаваемый гостями. Тут навстречу мне вылетела Шейла, вся лиловая, а ей идет такой цвет. Так, что-то не о том думаю я.»
– Иди, успокаивай свою принцеску, а то она мне уже надоела. Воет, так как ни один зверь не осмелится. – «Я на нее внимательно посмотрел, приподняв одну бровь.» – Да братец, не повезло тебе нынче с невестами, одна дурнее другой.
– В смысле? Страшные?
– Что в смысле. На вид то они симпатичные, но вот чует мое сердце, еще ни одной хорошей девушки не ступало тут.
– И? С чего это ты взяла?
– А вот одна из моих способностей, чуять внутреннюю суть другого существа, вот и хожу тут, можно сказать задыхаюсь.