− Это и странно, − бормочет она себе под нос, но я решил сделать вид, что не слышал.
− Просто скажи, − прошу я.
Мне хочется взять ее за руку, но мне страшно и неловко, почему-то кажется, что это сейчас глупо и я замираю как болван, глядя на ее руку, на палец, которым она задумчиво постукивает по своему подбородку.
− Ну, не знаю. Это очень личное, − говорит она. −Давай так. Ты мне свою мечту, а я тебе свою. Только честно, без обмана.
Она мне пальчиком грозит, и я улыбаюсь, смешная такая.
− Ладно, − говорю я и вздыхаю.
Хотеть не жрать – это старая мечта, почти забытая, такая, о которой я уже не думал. Мне казалось, что это невозможно, поэтому была у меня последних веков пять другая мечта, очень глупая, между прочим. Точно засмеет…
− А ты не будешь смеяться? – спросил я и даже глаза неловко опустил.
Нет, ну правда, я альфа-ангел или альфа-демон, короче, самец всея всего и такие признания. Кто узнает – точно засмеет, и эта вон не верит.
− Я? Смеяться? Над тобой? Ты сейчас прикалываешься надо мной, Краснов? Скорее ты над моей смеяться будешь… она… глупая… моя мечта.
− О, точно не глупее моей! – заявляю я и не могу не рассмеяться.
Стоим тут с ней, как два идиота-пятиклассника мнемся. Я меч на бога поднял, что – я какой-то девочке не могу признаться в своих желаниях? Настоящих, искренних, а не в этих потребностях хищника.
− На самом деле это не мечта, − начинаю я. − Это… знаешь, что-то такое. Даже не знаю, как сказать правильно.
Я умолкаю на миг, чтобы подобрать слова. Когда ты что-то только чувствуешь и никогда не пытаешься превратить в слова даже мысленно, вечность не помощник в подборе слов. Пришлось говорить не красиво, а как получится.
− Мне хотелось, ну чтобы кто-то искренне ко мне прикоснулся, обнял… без магии, а… ну сам. Понимаешь?
Она опять прищурилась, замерла. Поджала губы. Не верит мне наверно. Рассматривает меня внимательно. Это, блин, даже обидно, что не верит, а ведь даже как на след ее вышел, как личину Краснова надел, так даже по бабам не ходил, дразнил только. Алла Петровна, развратница, при мне себя ублажала и лезла в штаны. Для перекуса и так норм было. Катя слюнями капала, а я ее получить хочу… Или уже не хочу?
Мы как-то случайно встретились взглядом. Я уже готовился к язвительным обвинениям, стою, как у столба, когда таких как я еще жгли, и думаю: жги, черт с тобой!
Она улыбнулась и, резко раскинув руки, вдруг меня обняла. Сначала дурашливо, по-детски, а потом прижалась так по-доброму, нежно, потерлась носом о мою рубашку и меня окатило таким жаром, такой силой… Я чуть не захлебнулся от нее. Вот реально, словно мой идиотский всасун вывернулся и все выплюнул, что веками пожирал.