Они втащили ящики с вакциной внутрь здания через пролом в стене, но основательно прятать не стали. Не было ни сил, ни особой необходимости. Вряд ли здесь кто-то мог обнаружить груз до утра.
На лестничных пролетах осталось удивительно мало мусора. Ветер, врывавшийся в здание через многочисленные проломы в стенах, выметал бетон до немыслимой чистоты. Но за счет близости к океану сырость делала свое черное дело. Там, где ветер и солнце не добирались до стен и потолка, резко пахло грибком. Везде виднелись белые и черные разводы, а в некоторых местах с потолка до самого пола бахромой свисали мохнатые нити.
Чем выше они поднимались, тем меньше воняло сыростью, но зато появился явственный запах помета летучих мышей. В нескольких местах лестницы перекосило, но, если говорить честно, Тим ожидал более серьезных повреждений. Здание было построено на совесть, если смогло простоять век под ударами прибрежной погоды.
Они вышли в просторный холл на предпоследнем этаже, и в первый момент Книжник застыл в восхищении.
Он бывал на крышах небоскребов в Тауне и даже (наверное, единственный из живущих) совершил полет на дельтаплане над городом, но картина, открывшаяся перед ним, была настолько прекрасна, что на мгновение от избытка эмоций у него замерло сердце.
С высоты птичьего полета перед ними открылся сверкающий Оушен с висящей над ним круглой луной. На бархатном куполе неба сияли мириады звезд: крупных, с кулак бэбика величиной, и мелких, как стеклянная крошка в старых развалинах. Оушен уходил за горизонт – бесконечный, сверкающий, вобравший в себя все великолепие висящих над ним светил и волнующее движение вод, накрытых небесным сводом.
В этот момент Книжник внезапно осознал, как прекрасен мир, в котором они живут. Как этот мир хорош, несмотря на всю дрянь, которую приходится постоянно жрать всем, кто родился, жил и умер под этим небом. Несмотря на всю грязь, кровь и жестокость. Несмотря на Беспощадного, царящего на земле вот уже почти сто лет. Несмотря на все горести и разочарования, на подлости и предательства, с которыми Книжник сталкивался от рождения и по сей день.
Несмотря на то, что у него внутри (в том месте, что раньше называли душой) так и зияла дыра потери, которую он не мог ничем и никем восполнить!
О том, что время лечит любые раны, даже самые глубокие, Книжник еще не знал.
Ему еще только предстояло узнать об этом.