– Надо пробовать, – сказал Книжник. – Лед еще рыхлый, лодка тяжелая… Можно проломить.
– Ну, пробуй… – Бегун презрительно дернул плечом. – Ты у нас самый умный, дерзай. Я бы подождал пару ночей и перешел бы вон там…
Он указал подбородком на место на речном русле, где ледовые языки, тянувшиеся с противоположных берегов, почти соприкасались, и продолжил:
– Вместе с лошадью и как по сухому.
Книжник задумался.
– Еще две ночи в Сити… А если нас засекут?
– Тут такой туман, что собственной жопы не видать… Забьемся в нору. Кто нас в подвале засечет? Вот если туман рассеется или солнце выйдет, а мы будем шастать по улицам, тогда…
Он с опаской глянул в небо.
– Пересидеть две ночи лучше, чем провалиться под лед, Червячок.
– Что-то ты стал сильно смирным, – Тим с недоверием глянул на вождя. – Советы даешь. С чего бы это?
Бегун присел на корточки, отломил кусок льда связанными руками, куснул и сплюнул в сторону ледяную крошку.
– Не от любви к тебе, Червячок. Твои дела мне похуй, уж поверь. Но попасть в лапы к жрицам – это засада. Им все равно, кому отрезать яйца. Поймают нас двоих, так двоим и отчекрыжат по самые… Айши больше нет, пожаловаться некому. Знаешь, что они делают с пришлыми в Зале Жертв?
– Никто никогда не был в Зале Жертв, – заметил Книжник резонно. – Откуда мне знать?
– Никто никогда не выходил оттуда живым. Некому рассказывать. Но тела я видел, и лучше бы я их не видел.
Бегун сплюнул в сторону и что-то пробормотал, упомнив Беспощадного.
– Так как теперь у нас ты старший, а я – просто пленный, то советую быстренько отсюда слинять и подождать две ночи в теплом доме! Спасай свою дырявую шкуру, Книжный Червь, и не забудь о моей!
Вождь хихикнул, но как-то странно, словно подавился смехом. Книжник посмотрел на замершего Бегуна, потом на реку, с которой вождь не сводил взгляд.
Там, где темные холодные воды еще не успел сковать лед, плыло мертвое тело. Голое мертвое тело. Книжник невольно шагнул вперед, давя новенькими ботинками хрупкую кружевную корку у берега. Испорченное ночным чтением зрение не давало ему рассмотреть детали, и, наверное, это было хорошо.
Плывущую по течению жрицу (судя по обилию татуировок на бледной обескровленной коже, это была именно жрица) выпотрошили, как рыбу: вспороли от горла и до паха. Течение несло ее головой вперед, и кишки тянулись за ней, словно щупальца, вились скользкой бахромой у бедер и между ног.
– Это еще что за хуйня? – хрипло прокаркал Бегун. – Ты тоже ее видишь?
Тим не ответил, а мертвое тело, словно услышав слова вождя, медленно перевернулось, показав небу и им двоим спину с искусно наколотым между лопатками глазом.