Тот некоторое время молчал, наверное, обдумывал услышанное.
– Дурная весть, – сказал он наконец. – Мне никогда не нравились жрицы, но мне жаль, что так случилось. Да примет их Беспощадный!
– Мы помогли ей спастись от резни, но теперь за нами гонятся челы из Тауна, – продолжил Бегун. – Если догонят – убьют. Нам нужна помощь Стейшена. Твоя помощь, Механик.
– Стейшен не будет воевать с Тауном! – отчеканил Механик. – Никогда!
Теперь вождь Стейшена говорил резко, тоном, не допускающим возражений.
– Мы не станем драться с соседями, парковый! Всосал?
– Мы и не просим за нас воевать, – смиренно продолжил Книжник, не обращая внимания ни на тон, ни на оскорбления. В конце концов это он пришел без приглашения в чужой дом и просит о помощи. Не до жиру… Можно и прогнуться, если это даст результат.
– Мы просим просто приютить нас на несколько дней. И помочь последней жрице Сити стать на ноги после родов. Мы готовы заплатить за гостеприимство, и у нас есть, чем заплатить.
Щит внезапно разделился на две части и распахнулся, как двустворчатая дверь.
Во время своего прошлого пребывания в Стейшене Книжник видел Механика только издалека, через монокуляр Белки, и слышал его голос. Теперь же они смотрели друг на друга с расстояния в два десятка шагов. Для близорукого Книжника это было далековато, черты лица вождя Стейшена расплывались, но это, несомненно, был тот самый чел, которого он видел тогда.
Он выглядел молодо – гладколицый, отъевшийся, как осенняя мышь. Пухлые щеки в сочетании с удивленно приподнятыми рыжими бровками создавали иллюзию добродушия, и, глядя на него, было трудно представить, что этот чел – наводящий на всех ужас хозяин здешних мест. Но под рыжими бровками располагались черные навыкате глаза, и именно глаза выдавали Механика с головой. Никакого добродушия, никакого милосердия. В автоматных стволах было больше души, чем в его взгляде. Глядя на него, хотелось стрелять на поражение или бежать. Вот только не факт, что получилось бы убежать или успеть выстрелить. Не то чтобы он наводил своим присутствием ужас на окружающих, но желания обнять и породниться точно не вызывал. Вождь был из тех, кто одним своим присутствием возбуждал в окружающих острое чувство дискомфорта.
– Живи вечно, Механик! – приветствовал его Тим.
– И что такого у тебя есть, олдер, чего нет у нас? – спросил Механик, не скрывая издевки. – Что ты можешь предложить в оплату?
– То же, что предлагала тебе Айша.
Книжник улыбнулся как можно радушнее (получилось широко, но неискренне) и показал вождю Стейшена шприц-тубу с антидотом.