– Я сделала все, что могла, – наконец призналась Ренн.
– Наверняка есть и еще какие-то способы, – настаивал Торак.
– Если и есть, то мне они не известны.
– Но ведь ему сейчас явно лучше, чем было, когда мы его нашли. Он ведь тогда даже двигаться не мог, а теперь…
– Торак! Мы с тобой оба прекрасно понимаем, что с ним происходит.
И, сказав это, Ренн увидела, что глаза Торака полны боли и ужаса.
– Но мы-то у него остались, – сказал он тихо. – Мы ведь тоже часть его стаи.
Он был прав. Но достаточно ли этого Волку, чтобы выжить, Ренн не знала.
Когда спустились сумерки, она решила проверить поставленные силки, и охотничья удача ей улыбнулась: в один из силков попался заяц. Ренн сказала себе: «Это хороший знак!» Однако на обратном пути, почти у самого шалаша, она заметила следы. Маленькие. Человечьи. Но на ногах у человека были когти.
Подняв голову, она увидела, что Торак стоит возле шалаша и губы его шевелятся в безмолвной молитве. На какое-то короткое мгновение Ренн показалось, что Волк умер. Но потом она разглядела прядь темных волос, привязанную к ветке дерева, и поняла: Торак предлагает Лесу часть себя самого в обмен на жизнь Волка.
– Торак, – мягко сказала она ему, – так нельзя. Ты не должен этого делать. – И потянулась, чтобы снять с ветки жертвоприношение, но Торак оттолкнул ее руку и закричал:
– Ты что? Это же ради Волка!
– Я понимаю. Но сам подумай! Твои волосы содержат часть твоей внешней души, твоего Нануака. А кругом полно токоротов Эостры. Если токороты завладеют твоей душой, невозможно даже предположить, что с тобой будет дальше.
Сердито на нее поглядывая, Торак тем не менее позволил ей отвязать прядь его волос, и она спрятала их в свой мешочек со снадобьями.
– Ты ведь думаешь, что Волк умрет? – спросил он, глядя Ренн прямо в глаза, и в его устах это прозвучало как обвинение в предательстве.
– Если он не захочет жить, – очень тихо сказала она, – то никакие заклинания, никакие молитвы или жертвоприношения не смогут его заставить.
Торак разгневанно отвернулся.
Ренн вся дрожала от пережитого ужаса и волнения, ее даже слегка подташнивало. Нырнув в шалаш, она положила добытого зайца поближе к костру, чтоб оттаивал, подбросила в костер сучьев, погладила Волка, попросила Рипа и Рек присмотреть за ним и снова выбралась наружу. Там она заботливо нанесла вокруг их маленького убежища защитные магические линии, чтобы отогнать токоротов.
Насчет Волка Ренн все сказала правильно, и Торак чуть не возненавидел ее за эти слова.
Но более всего он ненавидел сейчас себя самого: ведь он не мог остановить то, что убивало Волка. А еще он ненавидел того филина. И разумеется, проклятую Эостру.