– Но за что? Что ты ему сделал? – продолжала допытываться Марианна и вновь наткнулась на непроницаемую синь в глазах Робина.
Она поняла, что посвящать ее в историю начала своей вражды с шерифом он не намерен, и послушно склонила голову, возвращаясь к судьбе Локсли.
– Вы не успели покинуть селение до прихода ратников или вообще не собирались покидать его, даже зная о том, что шериф послал их в Локсли?
Вопрос, который она задала, заставил Робина очень внимательно посмотреть на Марианну.
– А как ты сама думаешь?
– Я думаю, – протянула Марианна, прищурив глаза и вновь скользнув кончиками пальцев вдоль шрама на его груди, – что вы намеренно остались, несмотря на опасность. Во всяком случае, ты. Не могу даже представить, чтобы ты оставил свой дом без защиты, предпочитая спасаться бегством, а не встретить врага лицом к лицу.
Выслушав ее предположение, Робин улыбнулся так, словно Марианна только что выдержала испытание, неведомое ей самой.
– Твоя проницательность делает тебе честь! – сказал он. – Да, мы не покидали селение, только отправили в безопасное место женщин, детей и тех, кто в силу возраста или здоровья не мог держать оружие, и послали к Статли за помощью.
– Значит, вы решили отразить ратников шерифа сражением? – понимающе кивнула Марианна и посмотрела на Робина с нескрываемым восхищением. – Но ведь это не могло быть воспринято шерифом иначе, чем бунт, Робин. Даже если бы вам удалось, что было бы потом?
– Защищать свой дом от произвола – право и долг каждого свободного человека, – ответил Робин с непоколебимой уверенностью в своей правоте. – Против Локсли было учинено беззаконие. От беззакония нельзя убегать – его надлежит пресекать, иначе оно станет беспредельным. Потом мы обратились бы за защитой к королю. Но вышло иначе. Если бы только Вилл не оказался схвачен и избит до полусмерти, то он смог бы заменить меня на суде! Но… Локсли было предано огню, жители почти все уцелели, но те, кто не брал в руки оружие, были вынуждены искать пристанище в других селах. Мои друзья, сражавшиеся с ратниками, вместе со мной нашли убежище в Шервуде. Когда я оправился от раны, узнал, что король Генрих умер, Ричард, едва успев короноваться, отправился в крестовый поход, а мы все объявлены вне закона. Взывать о помощи стало не к кому, можно было уповать лишь на себя.
– Робин, я запуталась! – взмолилась Марианна. – Ты сказал, что послал за помощью в Шервуд к Виллу Статли. Но разве он ушел в Шервуд до тебя?
– Вилл был вынужден искать приют в Шервуде раньше тех событий, о которых я тебе рассказал, – заметив удивление Марианны, Робин рассмеялся: – Ах, Мэриан, в Шервуде ты сейчас найдешь меньше разбойников, чем где-либо. В Ноттингемском замке их куда больше! И до того как Статли пришел в Шервуд, там уже скрывались те, кто оказался не в ладах с законом. Кто-то охотился на оленя, чтобы выжить в голодный год и прокормить семью, кто-то лишился земли за неуплату налогов, кто-то вступился за честь жены, дочери или сестры, а в результате все они встретились в Шервуде.