– Я пришла к себе, Клэр, – тихо возразила Марианна. – Почему ты веришь в то, что безумны мы с Робином, а не все остальные?
Она опять легла и с головой укрылась покрывалом, словно старалась дольше сохранить в себе тепло Робина, которым все еще горело ее тело. Клэренс подошла к камину, принялась укладывать дрова и разжигать огонь. Присев возле каминной решетки, она подсовывала под дрова тонкие щепки, а перед ее глазами были глаза Марианны, полные непонятного ей упоения и потаенного света.
Лицо Марианны, освещенное изнутри, опаленные губы, словно подруга глотнула огня… Значит, вот что это такое! Неужели та любовь, приход которой она лелеяла с трепетным нетерпением, выльется в такое же мощное, всепоглощающее пламя, в котором она, Клэренс, сгорит дотла? В ее сердце шевельнулся страх, на смену которому пришло затаенное любопытство. Что же заключено в мужской любви, что заставляет светиться внезапно истончившиеся черты Марианны жарким внутренним огнем, словно тающая свеча? Клэренс тихо вздохнула: слова Марианны остались для нее пустыми звуками, не наполнившимися смыслом.
Разведя огонь, она отряхнула руки и поднялась. Посмотрев печальным взглядом на свернувшуюся в клубок под покрывалом Марианну, Клэренс обреченно спросила:
– Что же теперь будет?
Марианна долго не отвечала, и Клэренс решила, что она спит. Но только она собралась уйти, как Марианна внезапно пошевелилась.
– Не знаю, Клэр. Пожалуйста, скажи отцу, что я устала после дороги и к завтраку не выйду, – голос Марианны дрогнул, – иначе я выдам себя.
А Робин тем временем отправился обратно в дом Эллен. Поскольку утром вышло все не так, как он ожидал ночью, и Марианна вернулась во Фледстан, он решил уничтожить следы того, что между ними произошло. Зная Эллен не один год и полностью доверяя ей, он тем не менее хотел сохранить все в тайне, чтобы любимая оставалась в безопасности, пока они окончательно не будут вместе. Но, едва переступив порог, Робин понял, что опоздал.
Эллен уже вернулась домой, и не только вернулась, но и успела заняться стиркой. Ее руки проворно мелькали в мыльной воде, сундук, куда Робин спрятал простыню со следами крови Марианны, был открыт. Подняв голову, Эллен встретилась глазами с Робином и едва заметно, но выразительно покачала головой.
– Зацеловал, заворожил, одурманил словами, и девушка сама не заметила, как перестала ею быть, – негромко сказала она и шумно вздохнула. – А я ведь пыталась предостеречь ее!
Ничего не ответив, Робин сел рядом на скамью, прижался затылком к стене и закрыл глаза. Его губы подрагивали в улыбке – почти мальчишеской, откровенно счастливой, и Эллен, глядя на него, невольно улыбнулась сама. Но облачко тревоги, набежавшее на ее лицо, погасило улыбку.