– Вы позволите мне проводить вас до ваших покоев? – спросил он самым любезным тоном и склонился к ее руке.
Она с негодованием почувствовала, как он, не удовольствовавшись учтивым поцелуем, чересчур жарко припал губами к ее ладони, и выдернула руку из его руки.
– Это совершенно излишне, милорд! Едва ли я заблужусь в отчем замке. Поспешим, леди Клэренс, нам еще надо собраться в поездку!
Клэренс присела в изящном реверансе перед сэром Гилбертом и гостями и, подхватив пышный подол платья, убежала вслед за Марианной, которая упорхнула из залы, словно стремительная легкая птица.
Придя в свои комнаты, Марианна первым делом вынула заколки и с облегчением помотала головой так, что волосы привольно рассыпались по плечам, груди и спине. Вошедшая следом Клэренс зажгла свечи, осветившие роскошные гобелены на стенах, дорогую изысканную мебель: сэр Гилберт не жалел денег на убранство покоев единственной дочери.
– Как же я устала! – пожаловалась Марианна. – А еще завтра придется целый день терпеть общество Роджера Лончема!
– Да уж! – с усмешкой отозвалась Клэренс, распахнув двери гардеробной и осматривая наряды Марианны, чтобы отобрать те, которые надо было упаковать для поездки в Ноттингем. – Он весь вечер смотрел на тебя так, словно хотел проглотить, как кот мышку!
– Только я встречалась с ним взглядом, как чувствовала себя раздетой донага! – с негодованием фыркнула Марианна. – Что за беда? Неужели мужчины не могут хотя бы ради приличия скрывать одолевающую их похоть? Им кажется, что девушка должна растаять от восторга, заметив, что она явилась предметом их плотских вожделений. Пожалуй, один лишь Гай не испытывает низменных помыслов и воздерживается от откровенных взглядов.
Услышав это имя, Клэренс отшвырнула в сторону платье, которое собиралась отложить для предстоящего праздника, и резко обернулась к Марианне, окинув подругу осуждающим взглядом.
– Ты играешь с огнем, Марианна! – воскликнула она, и теперь в ее голосе не было и намека на кроткий нрав. – Сколько раз мне предостерегать тебя от доверия к Гаю Гисборну? Вольно тебе забавляться дружбой с тем, кто прослыл сущим исчадием ада! Если тебе, несмотря на мои слова, продолжает нравиться его общество, все равно непростительно забывать об осторожности и дразнить его. К чему были твои намеки на его прозвище Пса?
– К чему были его намеки на Волка? – тихо ответила Марианна. – Он сам меня спровоцировал. Если бы не отец, мне бы удалось узнать о Гае больше и помочь ему лучше узнать себя. Ты постоянно твердишь мне, что он жесток, а его душа обращена к мраку. Но я все равно ощущаю в нем всполохи света. Он словно пытается выбраться из тьмы, что засасывает его, и смотрит на меня так, будто только я могу его спасти.