– А ты, оказывается, не постеснялась подслушивать? – хмыкнула Марианна и надолго задумалась.
На ее лице отразились самые разные чувства. Эллен молчала, не сводя с Марианны глаз, и всей душой надеялась, что ее уговоры достигнут цели. Но нет. Глубоко вздохнув, Марианна медленно покачала головой и прижала ладонь к груди напротив сердца.
– Не могу. Оно бьется, но в нем больше ничего нет, Нелли. Во мне все умерло, хотя сама я жива.
– Нужно время, – ответила Эллен, с трудом удерживаясь от слез. – Поверь мне! Твое сердце вновь оживет, станет горячим, каким было прежде. Я старше тебя, и знаю, о чем говорю. Жаль, что ты доверилась Клэренс, а не мне. Мне есть что сказать тебе, поведать собственную историю, из которой ты бы поняла, как сейчас заблуждаешься!
– Истории, истории! Пусть они остаются в прошлом, – вновь вздохнула Марианна и уже твердо сказала: – Нет. Все решено. Что же до проклятия, не думаю, что у тебя действительно будут для него основания, но ты в своем праве. Прощай, Нелли!
Она стремительно вышла из дома и поспешила к Робину, который держал в поводу вороного Воина и темно-гнедого жеребца. Высокий, тонконогий, изящный, он косил в сторону Марианны темным глазом, всхрапывая и нетерпеливо переступая точеными ногами.
– Долго собираешься, – ровным тоном заметил Робин, когда Марианна оказалась рядом с ним. – Впредь тебе следует быть расторопней.
Прежде чем она успела ответить, Робин дернул за повод, заставив гнедого сделать несколько шагов, и Марианна поняла, что это иноходец. Его стать указывала на замечательную резвость и выносливость, он был настолько хорош собой, что мог сравниться только с Воином.
– Это мне? – спросила Марианна, не сводя с иноходца восхищенных глаз. – Какой красавец! Как его зовут?
– Имя ему выберешь сама, – ответил Робин, передавая Марианне поводья гнедого коня.
Марианна на миг прижалась щекой к атласной шее иноходца и вздохнула от радости.
– Не знаю, как мне благодарить тебя за него! – воскликнула она, посмотрев на Робина, который был уже в седле.
Ответный взгляд, полный холодного безразличия, мгновенно стер улыбку с ее лица.
– Тем, что сядешь наконец в седло, – ответил Робин. – Больше мне никакой благодарности не требуется. Заботиться о снаряжении для своих стрелков, в том числе и о лошадях для них, моя обязанность, а не любезность.
Приказав Марианне следовать за ним, Робин повел Воина резвой рысью. Некоторое время они ехали в полном молчании. Вернее, молчал Робин, а Марианна не осмеливалась заговорить с ним. Упрекнув его в недостатке гордости, она сейчас исподволь чувствовала всю силу этой гордости и против воли робела перед ней. Ей даже пришла в голову мысль, что, упади она перед ним на колени и начни умолять о прощении, о том, чтобы Робин принял ее обратно, он не то чтобы не ответит согласием или отказом – он вообще не заметит ее!