Абрамов поднялся со стула и вышел из кабинета.
***
Вечером Виктора вызвал к себе Феоктистов. Он вошел к нему в кабинет и остановился у двери.
– Что стоишь, как не свой. Давай, проходи, садись, – произнес Феоктистов. – Пить коньяк будешь?
Абрамов промолчал, не зная, что ему ответить. Особого желания выпить у него не было, но отказавшись от приглашения, он мог каким-то образом обидеть заместителя министра. Расценив его молчание, как согласие, Феоктистов нагнулся и достал из тумбы стола две хрустальные рюмки. Еще раз нагнувшись, он достал блюдце с нарезанным лимоном и бутылку коньяка. Разлив коньяк по рюмкам он поднял на него глаза и, улыбнувшись, произнес:
– Видно хорошо ты причесал Вдовина, что он тут же прибежал ко мне и стал жаловаться на тебя. Представляешь, прибежал, весь трясется, словно кур воровал.
Абрамову не понравилась эта реплика о Вдовине. Он не любил, когда при нем обсуждали его руководителя, которого сами же поставили на этот пост. Поэтому Виктор принял решение как-то смягчить все это.
– Да нет, не причесывал я его Михаил Иванович. Просто сказал ему, что такое хорошо и что такое плохо. Вот он и испугался этого и бросился искать для себя защитника.
Абрамов коротко рассказал ему о своей первой стычки с Вдовиным, чем вызвал улыбку у Феоктистова. Они выпили по рюмке коньяка и заместитель министра, не спрашивая его согласия, снова разлил коньяк по рюмкам.
– Ты знаешь Виктор, Вдовин, поговорив со мной, направился к министру и, судя по всему, тот его принял. Минут тридцать назад министр позвонил мне и дал команду отправить тебя в командировку в Заинск. Придется тебе Виктор поработать по делу убитого два дня назад Сибгатуллина. Кстати, это дело на контроле у президента республики, так – что постарайся раскрыть это убийство. Я не знаю почему, но министр почему-то уверен, что это дело тебе не по зубам и поэтому посоветовал тебе, чтобы ты как можно больше пошумел в районе. Министру нужен шум, чтобы он мог наглядно показать президенту, что министерство работает. А раскроется убийство или нет, это уже не столь важно.
– Вы знаете, Михаил Иванович. Я впервые сталкиваюсь с такой странной постановкой задачи. Раньше руководство министерства подобных задач передо мной не ставило. Это как понимать, что раскрывать это преступление не обязательно, нужно лишь создать видимость работы и все?
– Ты прав, Абрамов. Это команда для того чтобы ты там не особо напрягался. Сейчас времена другие и многие вещи и действия трактуются совершенно по-другому. Если хочешь работать в МВД, то нужно подстраиваться под требования своих начальников. Ты, похоже, привык за свою прошлую жизнь, что черное есть черное. Однако, даже тот же черный цвет имеет множественные оттенки, которые ты можешь сразу и не уловить своим зрением. Различать эти оттенки тебе, как заместителю начальника Управления, может быть и не нужно. Можно продолжать жить дальше таким же дальтоником, за это ты знаешь, не наказывают. Многие так и живут. Говорят черное, значит черное, если это даже ближе к серому цвету. Ты надеюсь, понял меня?