Мерзавцы.
Но нам в отрядах специального назначения нужны мозговитые ребята по части радиосвязей и электрических устройств. Мы постоянно работаем над разветвлением радиосигналов, чтобы поддерживать связи с другими базами, а для этого надо выходить на поверхность и восстанавливать приемопередатчики и маршрутизаторы на базовых станциях сотовых связей или дуплексов.
– Да. Поселение находится рядом с нефтяной станцией – это стратегический объект. Мы вынуждены его защищать, – отвечает Калеб.
Очередная кочка заставила подпрыгнуть до потолка. Как же мне не нравится эта затея!
– Все люди хотят жить. Когда они осознают, какой выбор стоит перед ними, они будут вынуждены пойти с нами, – произнес Хумус.
На самом деле его, кажется, зовут Тамир. Или Кадиш. А может Шалом. Не помню я. И мало, кто помнит. Фунчоза прилагает максимум усилий, чтобы прозвище закрепилось, как первое имя. Хумус – сержант Буддиста. Это высокий стройный парень с рыжеватой волнистой бородой до груди, которую боится трогать даже сам Полковник. У нас в отрядах действуют жесткие требования относительно внешнего вида: солдат должен быть гладко выбритым с начищенными ботинками и застегнутым воротом до самого подбородка. Чтобы получить разрешение на исключение из правила, вроде того, что Рафаэлка цепляет на шлем фату, а Фунчоза носит пирсинг в бровях, надо доказать, что ты сильный целеустремленный, слегка двинутый. Ну, или просто верующий. Генерал уважает религии и любое проявление нетолерантности к ним строго наказывает. Сдается мне, сам он тоже недалек от бога – я видела крестик на его шее.
– Ты называешь это выбором? – усмехнулась я.
– Жизнь или смерть – это тоже выбор. Граница между ними – лишь страх. Ты тоже каждый день делаешь этот выбор. Но это не значит, что никто не захочет выбрать смерть.
Я молчу. В его глазах я вижу воспоминание о том дне, который связал нас всех нынешних командиров и сержантов навек. День, когда мы убили шестерых ни в чем неповинных людей, которые сами попросили нас об этом.
Они сделали выбор умереть. Мы сделали выбор жить.
Я думаю, в тот день мы повзрослели по-настоящему.
– Остается надеяться, что СС подобрала верные слова, чтобы уговорить их пойти с нами мирным путем, – сказал Лосяш, мельком поглядывая на Калеба.
Лосяш – сержант Ляжки, и еще один псих в нашем арсенале с толстой заплетенной косой вдоль середины черепа, обритого по бокам.
Калеб промолчал.
И тогда я понимаю, что Тесса начинает терять доверие соратников из-за своего безумия. Все идет точно по плану под названием «Тесса на пути к званию полковника». Она идет наперекор мнению большинства и теряет очки в популярности у своих товарищей. Но она четко следует Протоколу, который мы все давно хотим переиздать в соответствие с меняющимися условиями выживания, что наш устаревший генералитет никак не хочет осознать. Бунт среди нас зреет давно. Мы устали жить в подвалах, как крысы. Остается понять, кто из нас быстрее завоюет верхушку: Тесса – приверженец Протокола с безумными идеями о недооцененной опасности от зараженных, или же самые смелые представители из отрядов спецназначения, которые видят жизнь снаружи и понимают, что угроза от зараженных все больше напоминает мнимую?