Я сглотнула, потому что всегда нелегко обнажать свои слабости.
– Я завидую вашему бесстрашию, – произнесла я уже тише.
Тигран долго молчал. Может, не поверил. Может, пытался учуять подвох.
– Вообще-то ты мне показалась до нахального смелой, – усмехнулся он.
Я тоже ухмыльнулась.
– Посмотрите на меня. Я настолько в стрессе из-за отсутствия бетонных стен, что не могу уснуть.
– К этому надо привыкнуть.
– Я бы очень хотела остаться здесь, потому что Вы абсолютно правы. Там на базе мы выживаем. Каждый чертов день я встаю с койки только потому, что надо выживать. Даже неважно, чем мы там занимаемся. Главное – жить. Пусть и пресно все это, беспросветно. Зато живем. Тянем время.
Не хотелось это признавать. Как и всем нормальным людям, которым знакомо чувство собственного достоинства, мне хотелось верить, что я что-то да значу для этого гребанного мира.
– Но в то же время я не устану повторять, что еще не настало время, когда мы можем выйти наружу. Как бы ни хотели, какие бы оправдания своим надеждам ни придумывали, какие бы амбициозные планы по созданию здесь укрепленной базы ни строили: еще слишком рано.
– Боюсь, подходящее время для этого никогда не настанет, – подметил Тигран.
– Может, не в наши жизни. Может, это наступит, когда наши дети или внуки примут эстафету.
От неприятного разговора у меня задергалось колено.
– Вот этим и рискуем, Тигран. Рискуем своим потомством, которому, возможно, только и суждено побороть вирус.
На самом деле, я искренне верила, что начать побеждать мы можем уже и сегодня, если только продолжим вести борьбу не на уровне пистолетов, а хотя бы позволить ученым из исследовательского блока копать глубже. Я специально часто употребляю слова «дети, потомство», потому что знаю, что это – слабое место Тиграна. Он, может, и готов пожертвовать собой ради принципов, но детей он очень любит, и в обиду их не даст.
– Ты действительно способна нас убить?
Я задержала дыхание.
– Если мы скажем утром нет?
Он задал вопрос очень тихо. Видимо, тоже прекрасно осознавал, что сегодня этой ночью здесь мало, кто сомкнет глаза, а значит нашу беседу смотрят, как раньше драматический сериал по телевизору: с интересом, возбуждением и злорадством.
– Нет. Я не смогу, – отвечаю я честно. – Но на базе всего порядка шести тысяч военных. И за вами обязательно придут.
Я не собираюсь обманывать его. Как ни разу не обманула и несколько часов назад, когда выносила вердикт их стране чудес.
– Это хорошо. Я верил в твою невинность.
От таких слов я аж обалдела и обернулась. Это точно Тигран говорит? На его месте я бы хотела меня убить. Причем медленно и упорно так, применяя средневековую пытку, типа дыбы. В этой деревянной деревне она бы очень даже атмосферно смотрелась.