Мы скорбим.
Именно здесь сердце зажимает в тугие тиски от сожаления за то, что мы потеряли по своей глупости. Мы променяли эти божественные красоты на набивание желудка и удовлетворение алчности. Нам никогда не вернуться сюда в образе прежнего человека. Мы должны измениться. Природа дала нам выбор: если хотите вернуться назад – вам придется уничтожить демонов внутри себя, иначе не пущу. Дворец природы действительно великолепен, и я чувствую, что мы еще не готовы к возвращению. Мы по-прежнему слишком трусливы.
Словно соглашаясь с моими мыслями, Падальщики один за другим покидают площадку обзора и с лицами полными погребальной печали спускаются вниз.
Деревня находится в небольшой долине в паре километров от Плитвицких озер, рядом протекает горный родник, из которого мы и добываем питьевую воду на базе. Но вкус у них разнится. Я проверял. Система фильтрации убивает первородность воды, делает ее безвкусной, безжизненной. Поэтому первое, что я делаю – набираю свои фляги водой из родника, чтобы принести эту святость домой.
После Вспышки города полегли очень быстро. Такое средоточие людей на одном клочке земли – раздолье для вируса. Я знаю, что на города сбрасывали целые химические бомбы, которые выпускали разные виды смертоносных газов: хлор, иприт, зарин, синильная кислота. Они убивали не только мара, но и людей – меры эвакуации сильно отставали от распространения заразы, а потому в городах оставались еще миллионы людей. Удивительно, как быстро были отменены международные конвенции, запрещающие использование отравляющих веществ на людях. Но человечество готово было заплатить такую цену за спасение своих остатков. К сожалению, мы только еще больше погрязли во грехе, потому что мара обладают воистину необыкновенной скоростью регенерации тканей. Так что спустя несколько часов после того, как газы оседали и испарялись, мара восставали из мертвых во второй раз.
Так наш страх снова сделал нас убийцами самих себя.
Те люди, что решили попытать счастья далеко за пределами городов, выиграли себе шанс на жизнь. Мара долго добирались до деревень, а до столь отдаленных и изолированных, как эта, и подавно несколько лет. Но все же добирались. Мара чует наш запах, природа дает хищнику все инструменты для успешного выслеживания добычи, коей стал человек.
Самыми живучими из нас стали военные, сплотившиеся в группы. Причем далеко не образцовые военные, а дезертиры, оказавшиеся умнее и дальновиднее своих маршалов. Они проанализировали исход войны наперед и поняли, что мы терпим неизбежный крах цивилизации, а потому ринулись спасать свои семьи. Военные базы, подобно Желяве – стратегические объекты, простой люд не знает их точное месторасположение. Военные карты засекречены и доступ к ним есть только у солдат. Поэтому фактически мы все – потомки военных преступников, которых законы уничтоженной цивилизации приговаривали к тюрьме или расстрелу. Так, то, что прежним человеком называлось трусостью, превратилось в здравомыслие. Достаточно тонкая грань, не правда ли? Хватило всего лишь мелкого вириона, чтобы сместить все положительные нравственные ориентиры на то, что еще пять минут назад считалось преступлением.