Все вокруг твердят, что зараженные движимы рефлексами и инстинктами, из чего иногда может показаться, что они способны действовать сообща, хотя это обуславливается стадным рефлексом, что они могут прорабатывать тактику нападения, хотя в этом они ничуть не отличаются от хищников, привыкших охотиться в стае. Все это – условные рефлексы, выработанные окружающей средой, и для их работы высшая мозговая деятельность не требуется. Это – вилка.
Но я видела ложку.
Тот день, когда я потеряла брата, породил во мне сомнения. Не из-за отсутствия доказательств открытия ворот или заваленного пульта – к этим домыслам я пришла много позже. В тот день я собственными глазами видела, как полчища зараженных неслись по коридорам базы. Калеб держал меня за руку, и мы пытались оторваться от них. Боже, как быстро они передвигаются! У меня до сих пор сердце в пятки уходит, когда я вспоминаю, как быстро они настигали нас по прямой. Калеб постоянно петлял по коридорам, чтобы оторваться, но зараженные сокращали расстояние между нами всего за пару прыжков. В один момент один из них почти схватил меня за свитер.
Калеб думает, что мы смогли оторваться от них. Но я знаю, что это не так. Калеб продолжал тащить меня вперед, он не думал ни о чем, кроме спасения. Но когда я почувствовала, что зараженные отстали, я обернулась.
Их было трое, они остановились и смотрели нам вслед, не отрываясь. А потом просто побежали по другому коридору. Вот так легко и просто они поменяли направление! Они учуяли запахи других людей поблизости, скажете вы. Я тоже пыталась убедить себя в этом. Но не смогла.
Мы продолжали бежать, пока не оказались в хозяйственных блоках со злополучными канистрами. Едва мы врезались в спины отстреливающихся солдат, прогремел взрыв роковой гранаты, которая оставила нас калеками. Я помню, с какой силой отбросило Калеба – взрывная волна настигла меня через секунду. И эта секунда показала мне чертову ложку, от которой я плохо сплю по ночам.
В ту секунду я увидела тех троих зараженных, гонящихся за нами всего минуту назад. Они выбежали из противоположного коридора, и тогда острая мысль, как яркая вспышка, озарила мой мозг.
Они не отстали. Они срезали путь!
Потом все померкло.
Прошло немало времени, прежде чем я смогла вспомнить все, что произошло во время взрыва. Включая ту роковую секунду. И с тех пор я уже восемь лет пытаюсь найти тому разумное объяснение. Но каждый раз мозг все равно приходит к ложке. Они срезали. А значит, они знали план базы. Откуда?
Может, они видели план эвакуации на стенах? Но маловероятно, что кучка зараженных вдруг остановятся перед картинкой на стене и будут судорожно запоминать ходы. Тогда, может, кто-то из них раньше был одним из сотрудников базы? Возможно ли, что вирус способен активировать какие-то доли мозга, например, отвечающие за память, для более успешной охоты?