Улисс (Джойс) - страница 16

– Брат твой приехал, Малачи?

– Нет, он в Вестмите. С Беноном.

– Все ещё там? Я получил открытку от Бенона. Говорит, встретил там молоденькую милашку. Фото-девочка, как он её прозвал.

– Так он её снял, а? Краткая экспозиция.

Хват Малиган присел расшнуровать свои ботинки. Рядом с выступом камня выхлюпнулся, отдуваясь, пожилой краснолицый мужчина. Он вскарабкался на камни, вода взблескивала на его темени в оторочке седых волоc, сбегала по груди и брюху, падала тонкими струйками из его чёрных обвисших плавок.

Хват Малиган посторонился, когда тот пробирался мимо и, глянув на Хейеса со Стефеном, набожно перекрестился большим пальцем.

– Сеймур приехал,– сказал молодой человек,– вновь ухватываясь за свой рог камня.– Бросил медицину и уходит в армию.

– Иди ты к Богу,– сказал Хват Малиган.

– Через неделю спечётся. Знаешь рыжую дочку Калисла, Лилию?

– Да.

– Вчера вечером выгуливала с ним на пирсе.

– Он ей впихнул?

– Это уж у него спроси.

– Сеймур – офицер мурловый,– сказал Хват Малиган. Кивая самому себе, он стащил брюки и встал, приговаривая:

– Рыжие девки охочи, как козы.

Встревоженно осёкся, ощупывая свой бок под полощущейся рубахой.

– Двенадцатое ребро пропало,– вскричал он. Я – Uebermensch. Беззубый Кинч и я – сверхчеловеки.

Он извернулся из рубахи и швырнул позади себя, где лежала его одежда.

– Идёшь, Малачи?

– Да. Подвинься в постельке.

Молодой человек оттолкнулся в воде назад и в два долгих полных гребка достиг середины гряды. Хейнс опустился на камни, покуривая.

– Идёте?– спросил Хват Малиган.

– Чуть позже,– сказал Хейнс.– Не сразу же после завтрака.

Стефен повернулся уходить.

– Я пошёл, Малиган.

– Дай-ка сюда этот ключ, Кинч,– сказал Хват Малиган,– придавить мою юбчонку.

Стефен подал ему ключ. Хват Малиган положил его на кучу своей одежды.

– И два пенса,– сказал он,– за пинту. Бросай сюда.

Стефен бросил два пенса на мягкую кучу. Нарядить, раздеть. Хват Малиган поднялся и, сцепив руки перед собой, торжественно произнес:

– Ибо грабящий нищего угождает Господу. Так говорил Заратустра.

Дородное тело нырком вошло в воду.

– Мы ещё увидимся,– сказал Хейнс, оборачиваясь, когда Стефен зашагал вверх по тропинке, и улыбаясь дикости ирландцев.

Рог быка, копыто лошади, улыбка сакса.

– В КОРАБЛЕрикнул Хват Малиган.– В пол-двенадцатого.

– Ладно,– сказал Стефен. Он зашагал по вьющейся вверх тропе.

Седой нимб священика в ложбинке, где тот смиренно облачался. Сегодня мне уж там не ночевать. Домой тоже нельзя.

Голос протяжный, сладостный, воззвал к нему с моря. На повороте он помахал рукой. Снова зов. Коричневая зализанная голова морского котика на воде в отдалении, словно шар.