Конечно, сигнал может прийти и по звукоподводной связи – несколько коротких гудков, вызов на внеочередной сеанс. Под водой не поговоришь, берег может только затребовать лодку наверх, и, когда она ощетинится антеннами, выставит их из-под воды, связываться по радио.
Но такой сигнал Илья уж точно не проспит.
Женьке-акустику, видать, и впрямь хочется спать: ёрзает за перегородкой, чем-то гремит. Илья косится на часы: всего-то двадцать минут осталось – и по каютам.
Всего-то, но когда он смотрел на часы до этого в последний раз, до конца вахты оставалось двадцать семь минут. Время вязкое, как мазут.
– Илюха, – Женька не унимается, – а расскажи: как это ты умудрился месяц спать с бабой и этого не заметить?
– Да пошёл ты.
– Илюха, ну поделись опытом! Интересно же!
Илья вздыхает. Женька ведь наверняка не последний, кто будет до него доколёбываться подколками.
– Артура спроси, – хмыкает. – Он с ней в койке был, не я.
– Ну она же в каюте переодевалась и всё такое… Неужели она была прям настолько как мужик, что ты и не заметил?
– Что? Что я должен был заметить? – Илья раздражённо постукивает пальцами по пульту. – У меня, знаешь ли, нет привычки пялиться на мужиков, когда они переодеваются. А ты что, своих соседей по каюте голыми разглядываешь? Надо ребят предупредить.
– Да иди ты!.. – Женька смеётся. – Слушай, а что твоя Ленка скажет, когда узнает?
Лена? Илья пытается представить её лицо, удивлённые глаза.
– Не знаю, – тянет он. – Я не помню, когда она меня в последний раз ревновала.
– Повода не даёшь?
– Естественно.
Хотя, вообще-то, было бы неплохо, если бы Лена хоть как-то давала ему понять: он ей нужен, ей небезразлично, где он, с кем он, на кого он смотрит. Рассказать ей, что ли, когда вернутся?
А когда они вернутся? Что скажет дивизионное начальство, узнав о пассажирке?
– Хорошо, если нас из похода раньше времени не завернут, – он продолжает вслух свои мысли. Женька хмыкает:
– А хоть бы и завернули. Нам-то что, мы в командиры не метим, а из зарплаты небось не вычтут.
– Кэпу влетит, старпому. Могут и команду расформировать. Зашлют куда-нибудь…
– Дальше полюса не зашлют, – ухмыляется Женька. Илья пожимает плечами: неужели ему настолько похуй? Люди-то на флоте разные, а служить с дебилами после Кочетова, после Палыча, после того же Артура – не сахар, ой, не сахар.
Обидно. Из-за какой-то бабы. И за неё обидно, на самом деле: вон как она ему перевязки делала, не хуже Гришиных. Корка ещё осталась, но уже отваливается постепенно, под ней – гладкая розовая кожа. А если бы плохо ожог обрабатывали, остались бы рубцы – вон как у Николаича, соседа, когда он пузо паяльником обжёг.