Её рот изумлённо приоткрылся, у неё вырвался тихий вздох, а может, смешок. Кое-кто рядом негромко засмеялся.
– На небо засмотрелась, – спокойно сказала она. – В другой раз буду внимательней.
– Ой, я так один раз чуть с чердака не наебнулся! – выпалил Паша. Осекся, смущённо покосился на неё, наливаясь свекольным румянцем – она смотрела невозмутимо, светлые брови чуть приподнялись, выдавая интерес.
– Как же это случилось?
– Да совершенно по-идиотски. Я обещал деду разобрать его хлам… Секунду, – он повернулся к вестовому:
– Колмаков, а рыбного супа не осталось? Принеси мне ещё тарелочку!
Вагон легонько потряхивало. Бутылка грушевого ситро на столе вздрагивала в такт стуку колёс, тёмно-золотистая волна лизала стеклянное горлышко. Саша поглядывала на бутылку: от жирного вкуса колбасы во рту было солоно, неплохо бы запить… но для этого надо было оторвать голову от подушки, сесть, протянуть руку.
Саша лежала, свесив локоть, лень было даже пошевелиться и убрать из-под коленки свёрнутую куртку. За стеклом взмывали вверх провода и резко опускались, серые столбы упрямо тянули их к себе. Провода замирали на мгновение и вновь черными черточками упрямо ползли вверх – до следующего столба.
В стекло билась муха, жужжа. Тоже ехала с юга – и не догадывалась своей глупой мушиной головой, что впереди дождик, жёлтые листья, холод, спячка. Солнца не будет, совсем не будет солнца…
– Аль, – сверху свешивается белая голова братца. – Бутерброды ещё остались?
– Вон, в пакете, – она приподнимает руку, показывая на столик.
– Подашь?
– А ты что, нагнуться не можешь?
Братец смотрит так умильно и жалобно, что она всё-таки отрывается спиной от матраца, протягивает ему шуршащий пакет. Заодно бы и попить. Она присасывается губами к горлышку, от сладких пузырьков чешется в горле, в носу.
Братец что-то говорит у себя наверху – она не сразу поднимает голову.
– Эй, слышишь меня? Как думаешь, задачи у нас будут проверять? Я ни одной не сделал.
– Да ну её, эту математику, – Саша ставит бутылку, скрещивает ноги на матраце. – У нас ещё целых два дня каникул. Не хочу ничего слышать про школу.
– Зато придём в класс – загорелые! – он снова свешивается, белые волосы мотаются волной. – Ты сильнее загорела, чем я, – тянет он с досадой.
– Ну я ведь больше плавала.
– Я тоже плавал!
– В бассейне, под крышей, – Саша смеётся. – Там не больно-то загоришь.
– В бассейне дно гладкое. Я на пляже чуть пятку ракушкой не распорол.
– Да чего ты там распорол – даже царапины не осталось, – Саша вздыхает, закидывает руки за голову.
– Я закончу школу, училище – и в море пойду, как дядя. Там не больно-то загоришь. А девчонок в море не берут!