Ладно. В другой раз она так не ошибётся. А Артуру ведь не повредит немного пересмотреть свои представления о журналистах, правда?
– Вот хорошо, Александр Дмитриевич, давайте так оставим. А знаете, что я думаю?
Нет, конечно, она не знает. Что на уме у Константина Иваныча, не один оракул не предугадает.
– Давайте мы с вами к картинкам сделаем подписи! В стихах.
– Сложно, – она покачала головой. – Со стихосложением я не очень дружу.
– Так у меня одно уже готово.
Замполит проворно раскрыл пухлую синюю папку на завязочках.
– Любовью нашей доблестной страны
Все наши мысли, все сердца согреты,
И к ней стремятся песни и мечты
Полётом баллистической ракеты!
Он хлопнул ладонью о ладонь, глаза сверкнули творческим восторгом:
– Ну как?
Сашка вдохнула и выдохнула.
– Чувствуется энергия и сила, Константин Иванович. Но, боюсь, командиру не понравится.
– Да почему же?
– Ну, не знаю, как он, а я бы на его месте предположил, что ракеты вы собираетесь запускать как раз по родной стране. Раз они к ней стремятся.
Замполит нахмурился, помолчал, едва заметно шевеля губами. Скомкал листок.
– Буду думать ещё. И вы, Александр Дмитриевич, думайте!
Ну разумеется.
Вершинин сидел на диване, сняв китель. Форменная рубашка липла к спине – не то от дождя промокла, не то от пота. Надо у Сашки сухое что-нибудь попросить. Да. А самому бы горло промочить, в горле сохло нещадно, но сейчас лучше рассуждать на трезвую голову, да и водки нормальной у Сашки хрен найдёшь или хотя бы коньяка. Сплошь ядовито-цветные ликёры в бутылочках за стеклом.
Сам Сашка оседлал угол стула, смотрел, опустив голову, куда-то в сторону ступней Вершинина. Кот нашкодивший.
– Сестру свою отправил на атомную подводную лодку, – тихо говорил Вершинин. – Молодец. У тебя в голове ничего не щёлкнуло? Она же одна у тебя, один на свете человек, которому до тебя, долбоклюя, дело есть. Я что? Я сегодня хожу, а завтра хлобысь – сердце или ещё что-нибудь, и останешься ты сам за себя. И пропадёшь, если некому будет за тобой приглядеть.
– Что вы такое говорите, дядь Слав, – буркнул Сашка. – Живите долго.
– Да с твоими фокусами копыта откинешь лет на десять раньше положенного! – съязвил Вершинин, откинулся на плюшевую спинку дивана. – У этой-то дурёхи вроде бы мозги не слиплись ещё, как она-то согласилась?
– Не соглашалась она, дядь Слав, – Сашка подался к нему. – В смысле, я её не уговаривал, мне вообще в голову не приходило. Мне просто страшно было так, что пиздец. А Алька говорит: давай я за тебя. Я, говорит, не знаю, куда иду, что люблю и в чём смысл меня. Может, там попробую разобраться.